Елена Джеро - Лоб Желтый Карман. Место преступления - виа Аппиа Антика

Слушатели принялись вертеть головами, недоуменно пожимая плечами, – вроде все были на месте.

Подождав немного, Маурицио продолжал:

– Слава богу, на этот раз собака. Мне жаль, Клаудия.

– О нет! Только не это! Только не Бонапарт, – вскрикнула хозяйка барбоса. (Вот как его, оказывается, звали.) – Его-то за что? Не повинное ни в чем существо! Где же он?

Брат печально кивнул в направлении клумбы. К злосчастному окну кинулись все, кроме уже наглядевшихся на грустное зрелище и Филиппо, – Патриция велела ему не смотреть. Чтобы исключить случайное попадание трупа в кадр, посадила мальчика на банкетку, стоящую под зеркалом между окнами. В кресло соседнего простенка опустился Карло и раскурил сигару. Анна первый раз видела, чтобы в гостиной курили, но нарушителю никто ничего не сказал. Его и раньше-то нечасто замечали, а в кризисных условиях он сделался совсем невидимкой.

Безутешная хозяйка погибшего пса припала к культуристской груди любовника, он гладил ее по волосам и шептал в ухо что-то французское. Но от окна не отходили, время от времени косясь на щенка. Патриция сдержанным галопом отправилась к входным дверям – самолично убедиться в факте абсолютного заточения. После чего пронеслась в кухню, но и черный ход приятных сюрпризов не преподнес.

– Все закрыто, как и рассказал Маурицио, – объявила она, вернувшись, и принялась наматывать круги по гостиной, размышляя вслух: – Почему дали время до шести – ясно. Потому что позже прибудет синьор Бальдаччи… А почему нас ждет судьба Роберто? Непонятно. Он что, тоже получал угрозы? – Золовка вопросительно-подозрительно уставилась на Анну. Причем подозрений в этом взгляде было гораздо больше, чем вопросов.

– Или преступник просто хочет отвести от себя внимание, – предположила Анна.

– Или чтобы заставить нас искать клад. Потому что без нашей помощи он найти его не может, – добавил Маурицио.

Патриция застряла на миг, обдумывая сказанное братом, после чего продолжила маршировать.

– Но мы не знаем, где этот чертов клад. Ну эти чертовы документы. Но он об этом не знает. – Она даже не уточнила, кто это «он» – все и так поняли.

– Знает, – не согласился Маурицио, – поэтому и время дал. Если бы он думал, что документы у нас в руках, потребовал бы сразу. Значит, он в курсе, что вчера мы их не нашли.

– В курсе? Он что, наблюдал вчера вечером за нами? Следил?! – в ужасе пропищала Патриция. – Но как? Как он попал на территорию имения?

– На машине, конечно, – мордочка Клаудии вынырнула из ложбинки между пекторальными мышцами Дидье. Рука указывала на Анну: – Она единственная на машине приехала! На «БМВ»! Да там взвод убийц уместится, не то что один. Усадьбы одной мало показалось, так еще и клад наш захапать решила! Вот она, жадная русская душа!

Этого молодая вдова уже стерпеть не могла. Даже браслет не помог, хотя и дотронулась до него сразу же – рефлекс уже за столько-то лет выработался. ИЭП («И это пройдет») выручало почти каждый раз, когда хотелось выразить словами все, что в данный конкретный момент кипело на сердце. Дотронешься – и вроде как крышкой накрыл кастрюлю, и не будешь потом сожалеть и лечить нанесенные другим ожоги. Анне почему-то казалось, чужие раны лечить труднее, чем свои.

– Про русскую душу наоборот говорят – широкая, означает – щедрая, – как можно спокойнее ответила она. – А обвинения твои, мягко сказать, несостоятельны: зачем мне было везти с собой сообщника, если по дороге сюда я и понятия не имела, что Роберто виллу получил, а про клад знала столько же, сколько вы все. И когда – одновременно со всеми, заметьте, – услышала подсказку, то никакой обсессии, в отличие от некоторых, в поисках не выказала. – Все-таки выплеснулся кипяток.

– Вот именно! – подхватила Клаудия, брызгая слюной. – Зачем тебе было суетиться, если потом…

Маурицио дважды хлопнул в ладоши. В просторном зале получилось звонко, с эхом.

– Кла, успокоилась, быстро! – приказал хирург. – И ты, Анна, пожалуйста. Нам сейчас голословных обвинений не надо. Давайте все будем говорить по делу.

Он взял стул, на спинку которого до этого опирался, и придвинул к Анне. Усадив девушку, сам остался рядом, присев на краешек стола.

– Итак. Признаем, что гипотеза про сообщника имеет право на существование. Но я больше чем уверен, что убийство – дело рук того, кто находится сейчас здесь.

По залу прокатился общий вздох, усиленный акустикой, и немедленно началась перестрелка злобными взглядами.