Шон Блэк - Дар Дьявола

Год назад едва не дошло до исповеди, когда пьяный Гектор забрел в одну из церквей Мехико. Тогда он просто растерялся: с чего начать, он же с детства не исповедовался! И тогда, и сейчас он боялся правды.

По его щекам потекли слезы раскаяния. Грудь его нервно вздымалась – взять себя в руки Гектор не мог. Казалось, до этого момента его сердце не гоняло кровь по телу, а годами копило ее, а теперь кран открылся, и она хлынула наружу, сметая все на своем пути.

Пока горел красный огонек диктофона, Рафаэла слушала не перебивая. Сколько историй. Сколько смертей. Страшных, трагических смертей. После рассказа о каждой из них Карчарон отключала диктофон и рассказывала Гектору о детстве его жертвы, а если погибшая была постарше, то и о ее юности. Гектор слушал и время от времени снова начинал плакать. Женщина не утешала его, но и не корила за слабость. Получилось то, что получилось, – он говорил о своих чудовищных злодеяниях, которым нет прощения, и они оба прекрасно это понимали.

День уступил свои права вечеру, а Гектор все говорил и говорил, пока у него не пересохло в горле. Рафаэла налила ему стакан воды. С пистолетом она не расставалась, хотя было ясно, что между ними теперь возникли иные отношения. Гектор не напал бы, дождавшись, когда его собеседница ослабит бдительность: с этим он покончил навсегда. Стоило взглянуть на свои поступки новыми глазами, и Гектор-сикарио умер. Каждому киллеру необходимо качество, с убийствами напрямую не связанное. Он должен немедленно отсекать все мысли о последствиях своих деяний, а Гектор эту способность утратил.

Бывший наемный убийца глотнул воды и продолжил свой рассказ. Когда он добрался до последней фотографии, уже стемнело. Гектор захлопнул папку – все, закончил! – и положил ее на диван, накрыв ладонями. Он зажмурился: его обступили призраки погибших девушек.

Рафаэла отключила диктофон. Гектор разлепил веки и наткнулся на ее вопрошающий взгляд: «Что теперь?»

Мужчина встал и двинулся к входной двери. Карчарон не стала поднимать – она даже не попыталась ему воспрепятствовать. Он отпер дверь, замер и обернулся. Рафаэла так и не шевельнулась.

– Я раскаиваюсь в содеянном, – сказал Гектор, выскользнул из квартиры и закрыл за собой дверь. По лестнице он почти полз. Ноги у него дрожали так, что пришлось стиснуть перила. Он чувствовал, что выжат как лимон, истощен духовно и физически, устал так, что и словами не передать.

Гектор распахнул дверь подъезда, выбрался на улицу и вдохнул прохладный воздух. В квартире своей несостоявшейся жертвы он провел часов шесть-семь – босс наверняка уже понял, что возникли проблемы, и наверняка что-то предпринял.

Машина Карчарон стояла в конце улицы, его собственная – за углом, но Гектор двинулся к автомобилю, принадлежавшему Рафаэле. На всякий случай он глянул на ее балкон: вдруг она смотрит? Но балкон пустовал, дверь была закрыта, а окна зашторены. Вот и славно.

Гектор дернул ручку дверцы, так сильно, что машина качнулась. Этого хватило – взрыв оторвал его от земли и подбросил в воздух. От скачка давления полопались барабанные перепонки.

Душа стремительно покидала тело. Гектор увидел, что падает на землю. Его руки и ноги сплавились с металлом, голова и торс оказались в другом конце пустынной улицы.

Занавески в выбитых окнах хлопали, как крылья черных ворон. Его больше нет. Людям нечего бояться. Людям нечего бояться, потому что его нет. Эта мысль вместе с последним вздохом принесла Гектору вечный покой.

Ноги связаны, руки заломлены за спину и тоже связаны – если Чарли попробует подняться, то расквасит себе нос. Мендес свирепо смотрел на Лока, который затолкал ему в рот носок и закрепил его изолентой.

– Разве не красавец? – Охранник сделал шаг назад, чтобы полюбоваться результатом своих трудов. – Упакован и полностью готов к отправке в Пеликан-Бэй. Доложу тебе, Чарли, тамошние мальчики обожают смазливых насильников. Какому-то счастливцу ты скрасишь немало долгих зимних вечеров.

Задняя дверь домика вела на кое-как огороженную, заросшую сорняками лужайку. Прежде чем выбраться за порог, Райан огляделся, но в соседних дворах признаков жизни не наблюдалось. Хозяева ушли на работу, а рабочие смены в Мексике длинные. Чтобы свести концы с концами, здесь нужно много трудиться. Хотя есть и ужасная альтернатива: сидеть дома и умереть от голода.

Лок закрыл за собой дверь, вытащил сотовый и позвонил напарнику. Тай ответил сразу, судя по голосу, обрадовавшись, что его друг жив, выслушал новости, а потом сказал: