Вячеслав Денисов - Луна в знаке Скорпиона. Криминальный детектив и мелодрамы Кольского полуострова

Я подошёл к письменному столу и размашистым почерком написал короткое послание:

«Прошу никого не винить в моей смерти. Я никогда не был так счастлив, как с моей любимой Томочкой. Я ухожу из жизни добровольно и ни о чём не сожалею».

Она прочитала эти волнующие строки и, опустившись передо мной на колени, стала целовать мои ноги.

– Нет, милый! Я хочу быть рядом. Я тоже стану маленьким белым ангелом… – возбуждённо бормотала она.

– Тебе только семнадцать лет и ты лишь думаешь, что любишь меня, – уклончиво ответил я. – Ты не способна пожертвовать собой ради нашей любви. Ты ещё слишком мала, чтобы смогла совершить такой благородный поступок.

– Ради тебя я способна на многое! – возразила Тамара.

Она принесла острый нож и подставила его к сердцу.

– Я убью себя, чтобы ты не сомневался в моей верности! – почти выкрикнула Томка.

– Подожди, милая! – притворно проронив слезу, прошептал я. – Если ты и впрямь так же безумно любишь меня, то мы должны вместе уйти из жизни. Смерть от лезвия ножа – не слишком верная штука. Возможно, что кого-нибудь из нас, истекающего кровью, опытные хирурги смогут вернуть к жизни…

– И тогда наши истерзанные души, в бескрайности потустороннего мира, не смогут соединиться? – перебив меня, спросила Тамара.

– Моя милая девочка! Если ты не смеёшься надо мной, то сначала напиши прощальную записку, – подсказал я. – Иначе, люди могут подумать, что тебя вынудили пойти на столь благородный и отчаянный поступок.

– Какие люди?

Она неуверенно улыбнулась, тщетно стараясь побороть волнение.

– Да уже не важно, – отмахнулся я.

Эти слова мне показались невероятно циничными. Я тут же решил исправить положение.

– Впрочем, ты вправе сама распоряжаться своей судьбой! – Я посмотрел на неё нежным взглядом и гордо воскликнул: – Мне даже не верится, что совсем скоро моя душа освободится от мук, и я буду совершенно свободен!

– Я с тобой, Арик! – выронив из руки нож, сказала Тамара. – Ты только подскажи, что я должна написать…

– Не верю тебе, – отстранив её в сторону, сухо сказал я. – Ты обманываешь меня. Ты всё равно ничего не напишешь…

– Диктуй! – выкрикнула она, отняв у меня авторучку.

– Устала жить! – подсказал я.

Томка красивым аккуратным почерком вывела первые буквы.

– Меня никто не понимает, и никого не интересуют мои чувства…

Я поцеловал её оголённое плечо, а потом, слегка прикоснувшись к груди, тихо прошептал:

– Прошу никого не винить в моей смерти. Даже моего бывшего и единственного друга…

– Ещё напишу, что люблю тебя, – посмотрев в мои глаза, произнесла она.

– Не нужно, кисонька, – остановил я её. – У меня написано твоё имя. Не стоит повторяться…

Я поспешно забрал листок и вместе со своим прощальным письмом аккуратно положил в дипломат.

– Одевайся! – повышенным тоном сказал я, но тут же остановил её. – Постой, лучше я сам одену тебя…

Я поспешно взял с кушетки её нижнее бельё.

– Если нас увидят рядом, то могут ненароком помешать, совершить нам отчаянный шаг в мир вечного блаженства, – предупредил я. – Ты пойдёшь чуть сзади, но только не слишком отставай…

Вскоре мы вышли на улицу и через несколько минут я свернул во двор моего лопоухого и прыщавого соперника. Тамара, словно преданная собачонка, торопливо шла следом. Мурманск, как по заказу, был охвачен жуткой метелью. Уже в нескольких шагах почти ничего не было вредно. Я мог не опасаться случайных свидетелей и это обстоятельство меня несказанно обрадовало. Я боялся только того, что Томкино возбуждённое состояние могло прийти в норму и, уже тогда, я не смог бы заново уговорить её на столь дерзкий и малодушный поступок. Войдя в полутёмный подвал, где тускло горела всего лишь одна лампочка, да и то заранее вкрученная мною, я опять заключил её в свои пылкие объятия. Я целовал её и постоянно шептал о вечном блаженстве. К моему удовлетворению, она всё ещё была под впечатлением моих убеждений. Мне не пришлось с ней долго возиться. Для видимости, я порылся среди подвального хлама и, как бы случайно, нашёл в одном из них две, почти одинаковые капроновые верёвки. Я выбрал одну из перекладин возле подвального потолка и, подставив небольшой деревянный ящик, сделал первый узел.

– Привяжи мою верёвочку… – без тени страха попросила Тамара.

За такую неслыханную смелость я посмотрел на неё с искренним уважением.

– Нет, любимая! – возразил я. – Если ты решила уйти в лучший мир вместе со мной, то должна сама сделать себе петлю.