Ирина Горбачева - Осознанная необходимость

— Тогда в основном я стоял на посту при въезде в город. У нас работа сам понимаешь, специфическая. Ты прав, умей хорошо полосатой палкой работать, заработаешь. Хватало. Дальнобой разный, штрафники. После «отстёжки» начальству хватало и мне и начальнику. Но главная подработка — сопровождение нерастаможенного товара. Ну, тряпки разные, от одного отстойника, до другого проведёшь и бабки немалые в кармане.

— Это как?

— Да неважно как, важно, что деньги появились.

— Значит «Овчинка выделки стоит»?

— Стоит? Ты знаешь, сколько они имеют на этих тюках. В фуру пихали под завязку по тридцать, тридцать пять тонн. Караван из восьми — десяти машин. Объём представь реально? А покупают шмотки на таможне, по весу почти бесплатно. Ну, нам заплатят за сопровождение, водиле копейки, почти бесплатно расфасовка, глажка и толкают вещи по бутикам вашим московским, да питерским. Что ты думаешь, если бутиком назвали, то и вещи там фирменные? Это для тех, кто не в теме. А потом во время моего сопровождения одна фура пропала. Стали шустрые мальчики с меня деньги трясти. Вытрясли, что смогли, не хватило.

— Как же ты рассчитался?

— Рассчитали, по полной рассчитали. Потом убили моего сына…

— У тебя был сын? Как убили?

— И сын был. И жена нормальная была. Ты же не думаешь, что Наташа всегда такой была? — Дрон довольно долго молчал, Валерий боялся потревожить его, — убили моего мальчика.

Очередная волна с шумом подкатила к ногам мужчин, окатив их ещё не прогретой солнцем, холодной тёмной водой. Валерий отвёл застывшего, ушедшего в свои тягостные воспоминания друга, от шумно набежавшей волны.

— И тогда я решил, — продолжил, будто только что прерванный рассказ Дрон, — что больше ни одна сволочь не приблизится ни ко мне, ни к моей семье.

— Понятно, — Валерий положил ладонь, на плечо Дрона.

— Что тебе понятно? Ты понял, что Наташка свихнулась? Ты понял, что с сыном они убили и мою жену?

— Мне кажется ей нужно хорошее лечение. Не похожа она на совсем больную женщину.

— Ты прав. Её в это состояние отправляет память. Не может она забыть, что сделали с ней, с нашим мальчиком. Ты понимаешь, что они уничтожили мою семью! Ты понимаешь, что я не могу её бросить? Что Наташа больше не может иметь детей, а от других я не хочу.

— Понимаю, — Валерий попытался успокоить Дрона, но тот, сбросив руку Валерия со своего плеча, быстро пошёл к лестнице, ведущей наверх к дому.

Вернувшись с женой и маленьким сыном из Греции, где Андроникос так и не смог прижиться, как в прочем и его бабушка, которая наотрез отказалась вместе со всеми выехать в далёкую сухопутную Кадрицу, он рьяно взялся устраивать свою карьеру.

За некоторую сумму ему удалось найти подход к одному нужному человеку и устроиться простым инспектором в ГАИ. Жизнь завертелась. Наташа с бабушкой занималась воспитанием сына и домом, а Дрон, постройкой возле небольшого дома бабушки возведением нового семейного гнезда. Вскоре всё семейство перебралось в современный небольшой особнячок, оставив старый домишко для сдачи его комнат отдыхающим. Новая работа не нравилась Андроникасу, но мысль, что только здесь он может заработать на безбедную жизнь, успокаивала его. Появились деньги, жизнь налаживалась.

Но, ещё никто не отменял «закон подлости». Когда всё и по всем параметрам слишком хорошо, это преддверие плохого. Потому, что стоит только подумать, только представить, что так хорошо будет и дальше, как тонкая нить удачи тут же обрывается. На смену ей приходит беда, которая нараспашку открывает «ворота» для горя. Так случилось и с Дроном.

Два брата, к которым с их согласия прилипла кличка Джин и Тоник, за любовь к этому напитку, формирующие обозы с неучтённым таможенным товаром, решили подзаработать на молодом гаишнике. Спрятав груженую фуру из сопровождавшего ими обоза в отстойнике, стали требовать с него оплаты упущенной выгоды за пропавший товар. Сумма оказалась неподъёмной. Дрону пришлось продать большую часть участка с новым домом, а семью обратно переселить в отремонтированный, но старый бабушкин дом. Но и этой суммы не хватило, чтобы покрыть постоянно возрастающий из-за начисляющихся процентов долг. Дрон метался, как разъярённый лев, не зная, что предпринять.

В тот день, он был на дежурстве на трассе, когда позвонила заплаканная бабушка и сообщила ему о случившимся. Она услышала крик Наташи. А когда выскочила на улицу, то увидела удаляющуюся большую красную машину. Ни Наташи, ни внука нигде не было видно.