Ирина Горбачева: Осознанная необходимость

— Опозорила, как жить теперь будешь? — кричала она на дочь, — на меня не рассчитывай. Дом наш уже продаётся, а я к Славику перебираюсь. У тебя один выход. Не строить из себя Ассоль, а выходить замуж за Лёньку Полякова. Ничего! Стерпится, слюбится, знаешь такое? Деньги за дом получим, напополам с матерью Лёнчика вам однушку купим в Приморском. Надоело мне в этой дыре заживо гнить. Я все годы молодые тебе отдала не для того, чтобы ты мою судьбу — матери одиночки продолжала. Выкручивайся теперь сама.

Вскоре, очень быстро мать сосватала Лину за сына своей знакомой. Той было всё равно: с ребёнком будущая невестка, без, лишь бы подальше жить от своего шебутного сына. Так Лина и стала женой Леонида Полякова. Бездельника и пьяницы. Всё произошло как во сне. Быстрая свадьба, быстрый переезд на новую квартиру. Муж удочерил новорождённую и в дальнейшем Валерии, так Лина назвала свою дочь, не стали раскрывать тайну её рождения.

Скоро Лина поняла, что уж лучше бы осталась одна с дочерью, чем жить с нелюбимым и мерзким человеком. Как скульптор долгие годы она, из некой чёрной сущности, пыталась вылепить образ настоящего мужчины. А сущность, как гидра долго сопротивлялась, вытаскивая на свет, всё новые и новые щупальца, больно впиваясь в её сердце, душу. Но она старалась не замечать эти недостатки, скрывала свою боль, обиды, прощала ошибки и его неблаговидные, а порой и подлые поступки, стараясь найти им объяснения, обеляя его действия перед другими. Пыталась помочь ему в его работе, продвижении по службе, наконец, в общении с другими людьми, прививая культурные манеры поведения, искореняя из его лексикона многие мусорные слова. Она окружала его заботой и вниманием. Старалась понять его душу, жалела, когда его обижали, поддерживала в неудачах, радовалась его победам. Забыв и поставив себя на задний план, она не заметила, как пролетали годы, а сложная, тяжёлая жизнь с ним не становилась краше и легче.

Со временем, образ, который она с таким трудом лепила, стал трещать по швам, разваливаясь на кусочки, проявляясь той чёрной сущностью, которую она все эти годы пыталась спрятать за смесью из добра и любви, уважения и понимания, терпения и веры. Из обломков её трудов, вылезала уже не та молодая и эгоистичная сущность, а сытая, выросшая до солидных размеров довольная своей жизнью гидра, которая разломала и растоптала своей наглой мощью обломки её трудов и, оплевав своим ядом, стала продолжать жить по тем законам и принципам, с которыми она родилась.

Только теперь она поняла, что нельзя отдавать свою жизнь на изменение неизменяемого. Нельзя жить во имя кого-то. Нельзя зло залепить добром, любовью. Слишком большая цена таким поступкам. Лучше становятся лучшие. Добрые становятся добрее. А гидры должны обитать в своём болоте

Полиной, Аполинария, стала себя называть, тогда, когда мать её знакомила с Леонидом Поляковым, будущим её мужем. Имя Лина осталось у неё в том уголке памяти, в котором она хранила воспоминания о Валерии, любовь к которому никак не хотела покидать её сердце.

Находиться в однокомнатной квартире, с алкоголиком и тираном мужем, с каждым днём становилось невыносимее. Жизнь её и дочери превратилась в ад. Но уйти им с уже подросшей дочерью было некуда. Спасала её работа в детском саду, куда она устроилась ещё тогда, когда Лера была совсем малышкой. Тогда, Полина могла брать с собой на работу совсем ещё маленькую дочку, а потом устроила её там же в ночную группу. Пятнадцать лет беспросветной жизни без любви, без веры в будущее, тянулись подгоняемые бранью супруга и его упрёками и стенаниями о неудачно сложившейся его судьбе.

Не мог человек трудоустроиться. Но это Полина могла понять. Маленький, разорённый нищетой городишко. На каждое освободившееся рабочее место несколько безработных. Полина за своё место в детском саду держалась, как могла. Где найти лучше? Даже то, что приходилось вкалывать по две смены за половину оплаты, не огорчало её. У других и такого подспорья нет. Она только не могла понять, как можно так опуститься, чтобы потерять человеческий облик.

Как-то несколько лет назад, вернувшись с ночной смены, она застала в квартире полный разор. Видно Поляков постарался со своими друзьями. Не поломанным остался один диван, на котором спали двое его собутыльников и одна непонятного вида женщина. Сам Поляков лежал в ванной, накрытый её стареньким фланелевым халатом. Не помня себя она, выгнала всю полуголую компанию на лестничную площадку, вместе с мужем, предварительно искупав его в ледяной воде. Крича и бранясь, они покинули квартиру.