Сергей Глазков - Случайный свидетель Паша Петрова. Ироничный детектив

Паша пытается вспомнить последние слова умирающего Емельянова, но каша, образовавшаяся из событий сегодняшней ночи, мешает ей это сделать. Она качает головой.

– Он считал.

– Считал? – Удивляется Никифоров.

– Или мне показалось. Нет. Не помню.

– Вспоминайте.

Паша пытается вспомнить, но ей мешает Любушкин, который без стука врывается Любушкин.

– Докладываю, майор. Криминалиста привёз. Пошёл колдовать над уликами.

Увидев, что в кабинете вместо Реввы за столом сидит Никифоров, Любушкин теряется.

– Ой, извините! Я думал…

Никифоров раздосадованный на Любушкина за то, что тот помешал допросу. Он строго смотрит на оперативника.

– Капитан, где вас учили без стука врываться в кабинет начальника?

Любушкин вытягивается перед прокурором:

– Виноват. Такого больше не повторится.

– А больше и не надо!

Паша сникает. Никифоров видит это и расстраивается ещё больше.

– Я надеюсь, что ближайшие пол часа я вас не буду видеть!

Паша снова закрывается, видя, как беснуется Никифоров. Тот понимает, что сорвался, поэтому решает смягчить ситуацию. Делает это для Паши.

– Ваш любимый руководитель находиться в кабинете, напротив. Идите.

– Есть.

Любушкин ретируется, плотно закрыв за собой дверь. Никифоров поворачивается к Паше.

– Давайте еще раз попытаемся вспомнить, что говорил перед смертью Емельянов?

– Не могу… Я устала…

Никифоров разочаровано вздыхает.

29

В коридоре Любушкин крестится, поворачивается и натыкается на стоящего перед дверью Бражника.

– Что, встрял по самые «нехочу»? – Интересуется дежурный.

– Ага, – кивает Любушкин, – Чего ты не сказал, что там сидит чучело из прокуратуры.

– Я сказал, только чем ты слушал?

– А ты чего здесь? Подслушиваешь?

– Больно мне надо вас подслушивать. Мне просто захотелось своими глазами увидеть, как ты от Никифорова выгребешь под первое число.

– Увидел?

– А как же! И получил несказанное удовольствие.

Бражник уходит к себе, а Любушкин стучится в дверь кабинета, напротив.

30

Никифоров недоволен, но не знает, что делать. Он поднимается и подходит к подоконнику. Там залпом выпивает весь чай из чашки.

– Значит, больше мы сегодня ничего не вспомним?

– Я очень сожалею… – пожимает плечами Паша.

Никифоров возвращается на свой стул напротив Паши.

– Значит, договоримся следующим образом. Сегодня мы прекращаем говорить о делах. Вы едете домой, и ложитесь спать. Утро вечера мудренее. А завтра мы с вами обязательно встретимся.

– Хорошо, – кивает Паша.

31

После стука Любушкин заглядывает в кабинет оперативников.

– Разрешите войти?

Ревва обескуражен вопросом.

– Ты что, заболел?

– С чего ты взял? – Спрашивает Любушкин.

– А почему вдруг разрешение войти у меня спросил?

Любушкин пожимает плечами:

– Так по уставу положено, когда в кабинет к начальнику заходишь.

– Так это ты и в дверь только что стучал? – Ещё больше удивляется Ревва.

1

Коридор РУВД широкий, просторный и светлый. С одной стороны – находятся большие окна, освещавшие днём всё помещение, а с другой располагаются двери в кабинеты. Свободное пространство стен занимают стенды со схемами, инструкциями, объявлениями и фотографиями. Кроме облезлых театральных кресел, приставленных к обшитым деревом панелям, в коридоре ничего нет. На некоторых отсутствуют седушки. Пыльный фикус, растущий в толстой бочке, одиноко стоит в нише.

Темные в этот час ночи окна, выходящие на улицу, закованы в решётки. Двери, обитые дешёвым дерматином, на которых висят цифры 1, 2, 3, наглухо закрыты. В отличие от всех, дверь с табличкой «Начальник РУВД майор РЕВВА С.А.», приоткрыта. Рядом с ней прилип капитан Бражник, подслушивая разговор, который ведут Никифоров и Паша. А в соседнем кабинете оперов беседуют Ревва, Любушкин и Капустина.

– Да. Я стучал, – отвечает Любушкин.

Ревва подходит к нему.

– А-ну, дыхни.

Любушкин выполняет его просьбу. Тот задумчиво трёт лоб.

– Ничего не понимаю.

– Виноват, товарищ начальник.

– Что ты комедию передо мной ломаешь?

– Начальство прокурорское приказало.

Ревва с облегчение выдыхает, найдя объяснение странному поведению Любушкина, и машет рукой.

– А я уже подумал, что Люба после такой ночи мозгами поехал. Не обращай внимания. У них свои заморочки, у нас свои. Садись, докладывай.

– А ты повелся… – хитро улыбается Любушкин.

– Это же не в тебя гранатами бросались.