Олег Скрынник: Шум, жена и скатерть. Повесть

– Вы знаете, где она держала ключ?

– За зеркалом. Там есть маленький такой тайничок.

– Вы нам его покажете?

– Конечно. Это очень просто.

– У неё были от вас секреты?

– Н-нет… Думаю, что нет.

– Тогда почему она держала сейф в своей спальне, а не в кабинете?

Так получилось. Несколько лет назад мы делали в кабинете ремонт и временно перенесли сейф в иркину спальню. А потом увидели, что он неплохо вписался в нишу, за портьерами, и решили там его и оставить.

– Повторяю, мне он был не нужен. Только место в кабинете занимать!

– Хорошо.

Паршуков роется в своём чемоданчике, извлекает из него небольшой пластиковый пакет и кладёт передо мной.

– Вы можете пояснить, что это такое?

На мне его напряжённый взгляд. Он давит повыше лба. На уровне залысин.

– Полагаю, что шприц, – поднимаю я голову.

– Что вы можете добавить?

– А что, по-вашему, я должен к этому добавить? Ну, шприц… Вы позволите?

Беру пакетик за уголок и подношу ближе к лицу.

– Одноразовый.

– Как вы можете пояснить его наличие в вашем доме?

– Очень просто. Ирине могли делать укол, это иногда случалось. Тот же Яша… Мы пару раз обращались к нему. Он ведь врач, если вы ещё не знаете.

– Я знаю. Давно вы обращались к нему в последний раз?

– Весной или летом… Помнится, было ещё тепло.

– А этим шприцем пользовались совсем недавно. Не исключено, что сегодня ночью.

– Да-а? И где же вы его нашли?

– Вот именно. Где мы его нашли?

– Вы меня спрашиваете?

Выдержав паузу, он внушительно объявляет:

– Мы нашли его в кармане вашего пальто.

На приставном столике в моём кабинете стоит графин богемского стекла, который я каждый день собственноручно наполняю свежей водой. Обычно перед тем, как наполнить, мне приходится выливать вчерашнюю воду, потому что пользуюсь графином крайне редко.

Сейчас я не заметил, как осушил два стакана подряд.

– Как… Он туда попал?

– Я полагаю, что вы лучше других должны знать, как вещи попадают в карманы в а ш е г о пальто.

– Я тоже так полагаю… Но в данном случае не имею ни малейшего понятия. Может, кто-нибудь… ошибся карманом? Ведь прихожая освещена не так уж ярко. А, кстати, это вообще важно? Этот… Шприц. Имеет какое-то отношение?..

Он смотрит на меня, как ему кажется, пронизывающим следовательским взглядом.

– Есть. Основания. Считать. Что имеет.

Распоряжаться похоронами взялся Виталий. Пожалуй, никто не может справляться с этим лучше, чем военный… Нет-нет, я совсем далёк от иронии. Разве можно испытывать к человеку, берущему на себя такую миссию, что-либо кроме чувства глубокой благодарности.

Несмотря на то, что сразу после замужества Ирка уволилась из своей газетёнки, проводить её пришли несколько человек во главе с зам. главного редактора. И группа студентов-однокашников, неизвестно откуда узнавшая о скорбном событии, явилась почти в полном составе. В ночь перед похоронами лил дождь вперемежку со снегом, а с утра основательно подморозило. Подошвы присутствующих скользят, отчего прощаться на краю могилы небезопасно. Мужчины поддерживают под руки женщин, а их самих подстраховывают знакомые и незнакомые, образовывая цепочки. Размятые комья земли пачкают ладони, и назначенные Виталием молодые люди с белыми повязками поливают желающим из пластиковых бутылок и предлагают вафельные полотенца.

Иркиной могилой начинается новый квартал, и за ней тянется грязная всхолмленная долина, отороченная чахлой лесопосадкой. Если посмотреть в другую сторону, то взгляд натыкается на хаос крестов и обелисков, над которым возвышаются редкие могучие деревья. На отдалении маячит тёмный силуэт. Скульптура? Приглядываюсь повнимательней, и начинает казаться, что она движется. Да. Она словно покачивается из стороны в сторону. На таком расстоянии это выглядит как в замедленном кино. Теперь чётко видно, как у неё поднимается рука, в которой продолговатый предмет, похожий на бутылку. Рука с предметом приближается к лицу, будто человек пьёт. Долго. Очень долго… В крохотную щель между туч на секунду прорывается луч солнца, и предмет в руке незнакомца вспыхивает и гаснет.

Это не бутылка. Кто-то наблюдает за нами через подзорную трубу.

Мы снова вчетвером за одним столиком. Стелле срочно понадобилось навестить больного отчима, а ромкину Татьяну не отпустили с работы, мотивируя тем, что покойная не является её родственницей. Что касается супруги Виталия, то я даже не поручусь, узнал бы её, столкнись где-нибудь на улице. Когда мы собираемся у него, она к нам не выходит.