Альбина Нури - Отмеченная судьбой

— Помоги мне! Мне так больно! Почему ты бросил меня?

— Паша, сынок! — прошептал он. — Прости меня, я… я не знал. — По щекам его катились слезы, но он не понимал, что плачет.

Внезапно Пашина голова стала медленно, как будто против его воли, поворачиваться влево. Она выкручивалась все сильнее, словно парень хотел разглядеть что-то позади себя. Потом он стал кричать. Крик, полный бесконечной боли, был фантомным — звучал только в мозгу у Андрея Васильевича, но от этого не казался менее реальным.

Паша кричал и кричал, и старый учитель тоже не мог сдержать вопля ужаса. Он хотел протянуть к Паше руки, чтобы помочь, но не мог сделать этого: руки словно были привязаны к телу. Он дергался, как сломанная кукла, стонал, плакал, а потом раздался тошнотворный, резкий хруст сломанных позвонков и…

Внезапно все пропало. Андрей Васильевич, едва понимая, где он и что с ним, увидел, что Вера Андреева (он называл ее так, хотя и знал, что это уже не та молодая женщина, с которой он познакомился на свою беду целую вечность назад) лежит на полу возле его ног.

По всей видимости, она была без сознания.

А рядом стояла Катя Строганова с бледным перекошенным лицом, судорожно сжимая в обеих руках киянку — большой деревянный молоток.

— Андрей Васильевич, вы что… плачете? — почему-то шепотом спросила Катя.

— Зачем ты вернулась? — с трудом выговорил директор. По его лицу действительно струились слезы. Перед глазами все еще стоял Паша. В ушах звучал его последний крик. — Я же прогнал тебя. Велел уйти…

— Зачем вернулась! — фыркнула она, не выпуская из рук своего оружия. — Да если бы не вернулась, эта сумасшедшая убила бы вас!

— Это не сумасшедшая, — покачал головой Андрей Васильевич.

— А кто тогда? — возмутилась Катя. — Я своими глазами видела, как она вцепилась в вас и…

— Это не сумасшедшая, — не обращая внимания на слова девушки, повторил он, — это вообще не человек.

— Не человек? — Катя посмотрела на лежащее на полу тело. — Что вы такое говорите?

— Книга, которую Паша читал в тот день, когда пропал, называлась «Экзорциум». Он считал, что Вера одержима, и был прав. Это… существо убило Пашу. — Он произнес страшные слова вслух, и ему показалось, что его сердце вот-вот перестанет биться. Это звучало слишком чудовищно, чтобы быть правдой. — Оно свернуло… свернуло моему мальчику шею!

— О господи! — Катя смотрела на него испуганно и потрясенно. — Откуда вы знаете?

— Оно показало мне, — глухо ответил он. — Я видел своими глазами.

Катя знала, что директор говорит правду. Андрей Васильевич выглядел как человек, перед которым вдруг разверзся ад. То, что он сказал сейчас, выходило за рамки привычного и понятного, но Катя не сомневалась, что он не лжет.

…Когда он сегодня днем бросил ей в лицо все те ужасные, жестокие слова, будто отхлестал ее по щекам, — как она могла ему не поверить? Как, если все сказанное было справедливо?

Андрей Васильевич просил оставить его в покое. Говорил, что Катя мешает ему жить, что она назойливая, истеричная особа, которая пытается решить личные проблемы за его счет. Скорее всего, совесть нечиста — в этом-то все и дело! У нее что-то с нервами, с головой, ей сны, видите ли, снятся! И на этом основании она приходит и мучает его?! Он хочет спокойно прожить остаток своей жизни, говорил Андрей Васильевич, он пожилой и очень больной человек, а ей должно быть совестно беспокоить его, доводить до сердечного приступа всеми этими бредовыми россказнями и домыслами… Неужели она не понимает, ему и без того плохо — он лишился человека, которого считал сыном!..

При этом вид у старого учителя был и в самом деле нездоровый, измученный. Катя как ошпаренная выскочила из кабинета директора, завернула за угол, где был тупичок — короткий коридорчик-аппендикс. Подлетела к окну и некоторое время стояла там, пытаясь успокоиться, прийти в себя. Руки ее дрожали, лицо пылало.

А потом она услышала голос секретарши директора. Та шла по коридору к лестнице и говорила с кем-то по сотовому телефону. Из этого разговора Катя поняла, что шеф вдруг отпустил девушку пораньше с работы. Почти выпроводил!

Следом за секретаршей, буквально через пару минут, появился сам Андрей Васильевич. Катю он не заметил. Директор обходил все кабинеты по очереди: подходил к дверям, дергал за ручку, стучал, не получал ответа и двигался дальше.

«Он хочет убедиться, что в здании никого нет», — догадалась Катя, сложила два и два и сообразила, что Андрей Васильевич задумал что-то. И хотел остаться в школе один — именно поэтому он старался задеть ее, прогнать.