Брайан Эвенсон - Катализатор

– Ну хорошо, допустим, мы захватим внешний круг, – горячился Билл. – И дальше что? Куда мы пойдем потом?

– Наружу, – сказал Иштван. В голове у него запульсировала боль.

– Нет никакого «наружу», – заявил Билл. – Мы на планете, где нет пригодной для дыхания атмосферы. Выйдешь за пределы тюрьмы – погибнешь.

– Но мы не знаем этого наверняка, – возразил Уолдрон.

– Не знаем. Но можем не сомневаться. Иначе зачем было бы строить купол?

– А может, это обманка, чтобы мы поверили, будто торчим на планете, где нельзя дышать.

Однако, судя по тону, каким произнес эти слова бородач, было ясно: сам он не слишком верит в то, что говорит.

Иштван опустил взгляд – там, возле ножки стола, что-то шевелилось. Маленький комочек, напоминающий растение, но в то же время с подобием щупалец; вероятно, род плесени или нечто похожее. Осторожно он коснулся комочка носком ботинка. На мгновение почудилось, что все это – предмет его воображения, что никто больше не замечает странное «растение со щупальцами», но тут Иштван заметил, как Билл пристально его разглядывает.

– На эти штуковины не обращай внимания. Они тут повсюду. Вроде бы безвредные, но сколько мы ни пытались их извести, появляются снова и снова.

«Повсюду, – подумал Иштван. – Повсюду».

Он внимательно осмотрелся по сторонам, и точно – здесь и там виднелись комочки непонятного происхождения.

В следующую секунду Иштван стиснул голову руками. Он сам не понимал, что происходит, – впечатление было такое, будто внутри черепной коробки стоит гул, и в то же время все звуки извне казались приглушенными. Сидевший рядом Уолдрон говорил что-то, но Иштван не слышал ни звука, видел только, как шевелятся губы бородача. На миг все вокруг померкло, а потом Иштван понял, что лежит на спине, уставившись на внутреннюю поверхность купола. Что-то стряслось со зрением: перед глазами беспорядочно мелькали тени, появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда. В ушах нарастал рев, нечленораздельный, но в то же время казалось, что его издает человек, разумное существо. Еще мгновение – и Иштвана окутала тьма.

На корабле, зависшем на орбите в нескольких милях над исследовательским центром, Джейн Хейли, техник первого класса, с силой прижала ладони к вискам. Что-то неладное творилось с ее головой. Внезапно нахлынула волна боли, до того сильной, что Хейли на миг перестала что-либо соображать и едва не выпала из кресла. И так же неожиданно, как появилась, боль исчезла.

Когда Хейли открыла глаза, рядом стоял лейтенант Ортор и внимательно смотрел на нее. Слишком внимательно.

– Что-то случилось?

Хейли отмахнулась:

– Голова разболелась.

– И часто это у вас? – спросил Ортор, вероятно надеясь завязать беседу.

Она не ответила. Оглянувшись, Хейли поняла, что не одна она почувствовала приступ головной боли – еще несколько человек выглядели неважно, но, похоже, ей досталось сильнее всех. Возможно, это была не головная боль, а нечто другое? Но что? Впрочем, Ортор, судя по его виду, ничего не ощутил; то же относилось и к коммандеру. Гроттор с любопытством уставился на нее.

– Вам уже доводилось испытывать подобное? – спросил он.

– Головные боли? Разумеется. А кто их не испытывал?

Коммандер помолчал, потом кивнул, но любопытство в его взгляде уже потухло.

– Выйдите на несколько минут. Приведите себя в порядок.

– Но я в порядке, сэр.

– Это приказ.

Хейли коротко кивнула и покинула помещение.

«Приказ? – недоуменно подумала она. – С каких это пор при головной боли нужно покидать капитанский мостик?»

Однако действительно приятно было немного развеяться, восстановить дыхание, прийти в себя. Лейтенант Ортор заставил ее понервничать. Он вроде был неплохим парнем (или пытался таким казаться), но чувствовалось в нем что-то странное, к тому же он ярый приверженец Церкви юнитологии. Не поймешь, то ли он собирается пригласить Хейли на свидание, то ли на религиозное бдение. А может, и то и другое. И коммандер, как приметила лейтенант, относится к ней немного иначе, нежели к большинству членов экипажа. Это было почти незаметно, если специально не обращать внимание. А Хейли обращала. Если бы ее спросили, в чем именно заключается особое отношение командира, она бы затруднилась объяснить, но факт оставался фактом. Почему? Вопрос пока не имел ответа.

Хейли прошла в свою каюту и прилегла на койку. Головная боль, если это действительно была она, прошла бесследно. Странно. Но это была не головная боль, по крайней мере в привычном понимании. Какие-то вспышки, точно молнии пронзавшие голову, но отрывочные и разрозненные, никак не складывающиеся в цельную, отчетливую картину. Словно смотришь в неисправный экран – вроде бы и видишь там что-то, но не можешь понять, что именно.