Владимир Росс - Вор

Роман давно задумал презентовать другу пылящуюся без дела «Тойоту», но как-то не подворачивался подходящий случай. Зная слабинки человеческой души, он не хотел порождать в стае зависть. Машину на части не распилишь, а обходить никого не хотелось. Несомненно, Луня заслуживал тачку больше, чем Макар, но он моложе и способней – сумма премиальных еще не раз подарит ему возможность обзавестись колесами для себя и всей родни. А вот грузному и неповоротливому Макару, с головой погрязшему в казначейских топях, такой шанс представится не скоро.

– Тебе, Луня, тоже пора коня завести. Помочь? – Не-а, я сам. Штамповку порожняковую брать не хочу. Поднакоплю немного, возьму «бэху», как у тебя или «мерс».

– Ну слава богу, что не «Феррари», – грустно улыбнулся Роман, подмечая, что в его годы был скромнее.

Продолжительный звонок в дверь прозвучал тревожно. И дело не в раннем визите без приглашения – о новом местожительстве Башмака знали всего трое – Макар, Луня и Неотложка.

«Неужели господа беспредельщики?» – мелькнуло в голове.

Не нуждающимся в объяснении жестом Роман загнал братков в комнату, выхватил плетку 95 95 Плётка – пистолет. и на цыпочках приблизился к двери. Выяснять личность гостя дурацкими вопросами не требовалось. Лестничная площадка с толстыми бетонными перекрытиями и единственными башмаковскими апартаментами – идеальное место для разборки. Об этом Роман позаботился еще при выборе. Звук стрельбы приглушится, свидетелей нет…

«Главное – все трое вооружены и готовы».

Башмак отомкнул громадный запор и, прикрываясь сталью, потянул ручку на себя…

Кислее брюта житие аристократа —

Какая гадость эти протокольные обеды!

Хотя… Травиться со спокойствием Сократа

Легко, коль рядом истинная леди.

– Ты?! – удивленно воскликнул Роман, рассмотрев в полоске приоткрывшейся двери счастливое лицо джентльмена, тотчас взявшего инициативу в свои руки. Без каких-либо церемоний, с грацией, претендующей на королевское достоинство, визитер, облаченный во все белое, вторгся в прихожую и, опершись на трость, возвеличился в самопрезентационной позе. Приталенный сюртук, батистовые перчатки, вздыбленное кепи потомственных сюзеренов и белоснежные чоботы с лакированными носками – не будь вид господина таким гордым за оригинальную экипировку, компания неминуемо разразилась бы уничтожающим смехом, но Башмак, помня о сверхчувствительности натуры гостя, успел предупредительно цыкнуть уже осклабившемуся Луне. Следом, разбавив староанглийский чопорный дух капелькой взбалмошного безумия, нарисовались две очаровательные мордашки.

Рты друзей разом пересохли.

– Знакомьтесь, девочки, перед вами мой друг Башмак, пардон, Роман Семенович. А это…, – заметив присутствие еще двух онемевших голов, господин замешкался. – Ну же, кабальеро, представьтесь моим прелестным спутницам.

– Луня… – с хрипом прорвав голосовую блокаду, уста парня хватанули воздуха. – А он – Макар.

– М-да… – нахмурился гость. – Позвольте уточнить, как именно нарекли вас родители?

– Леней, – ответил Луня с интонацией провинившегося школьника и, потянувшись рукавом к носу, вовремя остановился.

Господин воспрял.

– Вот и шарман, Леонид. А это – Тигси и Стейси.

Дамы словно по команде взялись пальчиками за нижние края распахнутых шубок, в изящном реверансе слегка присели и, приспустив пушистые ресницы, пропели глубокими бархатными голосками:

– Бонжу-у-ур.

Черные, как смоль, волосы Тигси рассыпали в золотистом облаке пробивающихся сквозь тюль лучей восходящего солнца горящие угольки пламени. Стоит разок взглянуть красавице в очи – замыкание сверкающей дугой расплавляет несчастного изнутри, безжалостно выпаривая все восемьдесят процентов органической влаги, мгновение – и он уже – высохшая безжизненная пустыня, чьей жажды ничто не утолит, пока мертвая хватка визуального напряжения милостиво не отпустит. Влажные накрашенные губки, подведенные зеленым карандашиком, алели нераспустившимся бутоном тюльпана, проснувшимся после дождя. Приковав к себе зачарованные взгляды, Тигси невинно провела кончиком языка по волнующим лепесткам, и, коснувшись трепетной дланью края декольте, скользнула вглубь, переводя внимание мужчин на не менее убийственные детали, рвущиеся из плена шелкового плиссе.