Бернард Задунайский - Рок-звезда для Андропова

В отличие от вышеназванных, виртуозы эстонского ансамбля «Ананас» выступали в «Интуристе», где из «Отеля Калифорния» вырезали только второй куплет, а коньяк там разбавляли «Старкой». На фоне смотра местной «Императорской» самодеятельности таллинский состав «Ананасов» годился даже на разогрев метрам краут-рока.

Боб допил свежайшее пиво и, растолкав проституток, выбрался на улицу. В этот вечерний час Рипербан преображался, готовясь принять дорогих гостей. Путаны в рабочей раскраске занимали позиции на панелях, а трансвеститы и наркоманы бесцельно слонялись у секс-шопов. Финский журналист сгорал от желания отмыться в душе. У парадного подъезда отеля «Бисмарк» его ждал неприятный сюрприз в лице репортёра страны Суоми. Великолепная Моника Стальберг широко улыбалась соотечественнику у стойки регистрации.

Светящаяся от счастья блондинка ликовала на родном языке: – Привет, милый! А мне говорят про финского журналиста в гостинице. Кто бы мог подумать, что это ты? Поработаем!

Боб не дал девушке договорить, закрыв уста долгим страстным поцелуем. Он сгрёб Монику в объятия и на руках донёс до лифта. Её ножки коснулись пола только в номере, где репортёр сорвал с северной красавицы одежду. Гражданке Стальберг предстоял допрос в НКВД с пристрастием для выявления её связей с германской разведкой. Накануне финский журналист обезвредил в номере последние «жучки», но говорить открыто не отважился. Он лишил коллегу слова, используя речевой тракт подруги с другой целью, а затем включил радиоприёмник.

Задержанная призналась под пытками в сотрудничестве с разведслужбами Ганы и Сомали, а в интимной позе «Мао проучил Чан Кайши» подтвердила факт вербовки разведкой Гондураса.

Сладко потягиваясь после истязаний, Моника с трудом ворочала языком: – Надеюсь, ты уже освоился в шкуре финского журналиста? Мне поручено доставить тебя в Швецию, причём любыми средствами, включая похищение. Меня сопровождают лучшие оперативники спецслужбы MUST, которые обеспечат силовое прикрытие. Так что пора собираться. Нас с нетерпением ждут в вестибюле.

Финский гражданин Симпсон выразил недовольство на родном языке: – Ты думаешь самая могущественная спецслужба мира оставила меня здесь без прикрытия? В отеле и на улице полно наших! Рекомендую, пока не поздно уносить ноги!

Агент Дротик задумалась: – А если ты блефуешь? Я что-то не заметила у входа горилл, хотя бы отдалённо напоминающих волкодавов КГБ. Тем более, мы находимся на территории блока НАТО и вправе рассчитывать на поддержку. Здешние федералы и контрразведчики с радостью прихлопнут русских.

Боб развёл руками и позвонил на пейджер Марии, передав короткое сообщение: – Срочно открывай первое отделение концерта для виолончели!

Жокей жестом пригласил госпожу Стальберг к окну, откуда открывался отличный вид на парадный подъезд: – Смотри и учись, как надо работать!

Не прошло и пяти минут после звонка, как на тротуаре появились демонстранты с антивоенными плакатами и группа молодчиков с битами. Первые запрудили площадку перед отелем и открыли митинг против американских баз в ФРГ. Вторые подскочили к новенькому «Вольво» на парковке у гостиницы, откуда доносилась шведская речь.

Симпсон-Романов заметил скандинавов ещё утром, безошибочно определив по антенне радиотелефона принадлежность авто к разведслужбе. Две выхлопные трубы, пулезащитные покрышки и стёкла не оставляли сомнения – перед ним машина скандинавского Бонда. И жокей включил пассажиров «Вольво» в список потенциальных жертв произвола левых сил. Протестующие вели себя довольно мирно, за исключением небольшого отряда пацифистов с дубинками, которые яростно набросились на «шведский танк» T-240.

В считанные минуты налётчики изменили элегантные формы автомобиля до неузнаваемости, превратив его в груду железа. Не спасли и броневые листы специальной стали, не устояв перед кувалдой.

Крепко досталось и загадочным пассажирам легковушки, которых для верности ещё и потоптали ногами. Вечерняя смена топтунов, ожидавшая Боба у киоска, разделила судьбу скандинавов. Боевики лупили их битами и цепями, выкрикивая эсеровские лозунги. После яркой манифестации всю бригаду филёров увезли на скорой. Эсэсовский швейцар выразил солидарность с протестующими жестом «Рот фронт», за что получил битой по рёбрам. Старик мигом зафиксировал побои у врача, готовясь стать жертвой политических репрессий.