Рут Уэйр - Девушка из каюты № 10

Тело с трудом слушалось, руки и ноги так тряслись, что я едва могла ими двигать, и все-таки я заставила их шевелиться и понемногу поплыла в сторону огней пристани, откашливаясь, когда вода попадала в лицо. Холод пробирал до костей, но хотя каждая клеточка тела была в ужасе от этой ледяной атаки, я старалась дышать медленно и глубоко. Лицом я наткнулась на что-то мягкое и вздрогнула — скорее от холода, чем от отвращения. Ужаснусь дохлыми крысами и разлагающейся рыбой, когда выберусь на берег. Сейчас главное одно — выжить.

Я упала в воду метрах в двадцати-тридцати от пристани, однако я все плыла и плыла, а огни берега, клянусь, то отдалялись, то были так близко, что можно достать рукой. Наконец онемевшими пальцами я коснулась ржавой лестницы и начала взбираться — взбираться и соскальзывать, взбираться и соскальзывать — по мокрым ступеням.

У края пристани я повалилась на бетонное покрытие, пытаясь откашляться и отдышаться. Потом встала на четвереньки и осмотрелась — сначала посмотрела на «Аврору», затем на городок передо мной.

Понятия не имею, где мы находились, но этот маленький городок совсем не походил на Берген. В такой поздний час здесь не было ни души. Кафе и бары, расположенные у причала, не работали. В некоторых витринах горел свет, однако моей единственной надеждой был стоявший неподалеку от пристани отель.

Я кое-как встала, переступила через цепь, огораживающую причал, и поплелась к отелю. Двигатель «Авроры» загудел настойчивее. Пока я шла по бесконечной пристани, гул вновь усилился, и послышался плеск воды. Судно, стоявшее носом к фьорду, сдвинулось с места и стало медленно удаляться от берега.

Я поспешно отвернулась, словно боясь, что один только взгляд привлечет внимание людей на борту.

Потом я колотила в дверь, ноги подкашивались. Послышался чей-то голос: «Пожалуйста, пожалуйста, откройте…» Дверь распахнулась, меня окутали свет и тепло, кто-то помог подняться и переступить порог, за которым я была в безопасности.

Через полчаса я сидела в плетеном кресле на тускло освещенной стеклянной террасе, выходящей на пристань. Меня укутали в красное одеяло и вручили кружку кофе, но пить его не было сил. Раздавались чьи-то голоса, люди говорили… видимо, по-норвежски. Я невероятно устала. Подбородок то клонился к груди, то резко дергался, когда я вспоминала, где нахожусь. Неужели я действительно пережила такой кошмар на роскошном судне? Или мне все просто привиделось?

«Аврора» превратилась в едва заметную точку, светлячок в ночи. Я дремала, поглядывая на огни пристани, как вдруг кто-то меня позвал.

— Мисс?

Я подняла голову и увидела мужчину, на покосившемся бейджике которого было написано «Эрик Фоссум, главный управляющий». Судя по взъерошенным волосам и криво застегнутой рубашке, его подняли с постели, и, садясь в кресло напротив, он провел рукой по небритому подбородку.

— Здравствуйте, — пробормотала я.

Я рассказала о произошедшем мужчине за стойкой регистрации — по крайней мере, о том, о чем было безопасно говорить, и насколько позволяли его знания английского. Внешностью и акцентом ночной портье напоминал скорее турка или испанца, хотя по-норвежски он все-таки говорил лучше, чем по-английски — со стандартными фразами о заселении и часах работы все было хорошо, а вот понимание моего рассказа о подмене личности и убийстве ему давалось с трудом.

Портье показал управляющему единственное удостоверение, что у меня было с собой, удостоверение Анне, и добавил что-то тихим настороженным голосом, несколько раз повторив мое имя.

Сидевший напротив меня управляющий сжал ладони в замок и нервно улыбнулся.

— Мисс… Блэк-лок, верно?

Я кивнула.

— Ночной портье пытался объяснить, но я не совсем понял, откуда у вас кредитные карты Анне Буллмер. Мы хорошо знаем Анне и Ричарда, они иногда здесь останавливаются. Вы друг семьи?

Я прижала руки к лицу, будто так могла избавиться от переполнявшей меня усталости.

— Я… это очень долгая история. Можно от вас позвонить? Мне надо связаться с полицией.

Повалившись на стойку регистрации, промокшая и изможденная, я приняла решение. Нарушить обещание, которое я дала Кэрри, — единственный способ ее спасти. Я не верила, что Ричард оставит сообщницу в живых. Она слишком много знала, слишком сильно его подвела. Без платка на голове никто не примет меня за Анне, а без паспорта Кэрри мне не удастся сойти за Кэрри, а и то и другое теперь покоится в морских глубинах. Только кошелек Анне каким-то чудом не вывалился из кармана легинсов.