Мелани Раабе - Истина

— Неужели это правда, Зара? Неужели тебе охота продолжать в том же духе?

— Что вам от меня нужно? — закричала я, хотя, может, мне только казалось, что я кричала — слова, слетевшие с моих губ, напоминали скорее жалостливый и бессильный лепет.

— Ты невнимательна, — сказал он. — Мне нужна правда.

— Какая правда? Правда — это о чем?

— Правда о Филиппе и тебе, — медленно отчеканил он, словно говорил с капризным ребенком.

— Истина одной ночи, этой ночи, — сказала я.

Ночи. Господи.

Он не отвечал.

— Где мой муж? Что вы с ним сделали? — спросила я и попробовала сесть, но руки и ноги не слушались. — Где Филипп?

— Ты знаешь.

— Нет!

Что тут происходит?

— Ты знаешь. Говори.

Сил моих больше нет.

— Я не знаю! — всхлипнула я.

— Ты знаешь. Говори.

— Нет!

— Говори! Где Филипп? Ты знаешь! Говори!

Неожиданно наступила гробовая тишина.

Ничего.

Только мое дыхание.

И его.

Скрип половиц.

— Вы его убили! — прошептала я.

Тело мое сделалось почти невесомым.

Во взгляде незнакомца читалась невозмутимость.

— Это ты убила его, — сказал он.

— Почему вы так со мной поступаете? — пролепетала я.

— Ты знаешь, почему.

— Из-за того, что было, — прохрипела я. — Из-за того, что мы тогда сделали.

Он медленно наклонился ко мне. Я почувствовала, как скрутило желудок.

— Вспомни худшее из того, что ты когда-либо сделала.

Перед моими глазами замерцали вспышки света.

— Что ты сделала?

Бездна разверзлась.

— Что ты сделала? Отвечай!

Я не могла.

— Скажи правду! — взревел он.

Я открыла рот.

Я не могла.

Я потеряла сознание.

Теперь осторожно, предельно осторожно.

Я стал медленно приближаться, в первую секунду даже подумал, что обморок ее только притворный. Эта женщина не желторотый цыпленок. Эта женщина только что в меня стреляла. In cold blood. Хладнокровно.

Но она действительно без сознания. Нащупываю пульс, женщина неподвижна. Прикидываю, как поступить. Нельзя допустить новой атаки, но и улизнуть она не должна.

Я распахнул дверь, ведущую в сад. Почувствовал, как хлынул на меня поток ночного воздуха.

Возвратился на кухню, подхватил по-прежнему бесчувственную женщину под мышки и поволок в сад.

Когда мы добрались до террасы, она издала жалобный стон. Как запуганное дитя, подумал я, и испытал чуть ли не жалость, но потом взял себя в руки. Филипп Петерсен поплатился за свои грехи. Так почему его жена должна оставаться безнаказанной?

Когда я снова пришла в себя, то в течение нескольких секунд никак не могла сообразить, где я и что случилось. Вокруг темно, хоть глаз выколи. Первое, что донеслось до моего слуха, были звуки, очень близкие и жуткие. Визг, фырканье, низкое и какое-то архаичное, примерно таким представляется детям голос дьявола. Сделав над собой невероятное усилие, я открыла глаза. Различила какое-то движение и попробовала сосредоточиться на нем. Фырканье смолкло, наступила тишина. Сознание мое судорожно цеплялось за кромку реальности, выбивало искры, как будто от прикосновения металла к металлу, тускнело, но я изо всех сил старалась снова выкарабкаться на поверхность. Усердно моргала, пока не прозрела. Потолок изменился, теперь он не светлый, но темный, и к тому же пребывает в движении — нет, чушь. Все совсем по-другому: надо мной натянута черная ткань, испещренная маленькими дырочками, через которые просачивается свет — нет, ерунда. Никакой это не платок, это ночное небо. Я лежала под открытым небом.

Снова раздались звуки, еще более яростные и агрессивные, но я не понимала, откуда они. Имеют ли они какое-то ко мне отношение? Где я? Почему мне так дурно, почему все кружится? Я пьяна? Больна? Пошевелилась. Вон Большая Медведица, однажды Филипп научил меня, как ее распознать, куда я иду и ради чего? Я прищурилась, жгучая боль в плече окончательно вывела меня из забытья, и я поняла. Я не иду. Меня волочат по траве, ухватив под мышками. Я ранена? Это санитар? Куда он меня тащит?

И тут я все вспомнила.

Меня волочит этот человек. Платье от росы намокло, я слышу, как человек надо мной кашляет, и это единственный живой звук на всю округу. Я зажмурила глаза, попробовала пошевелить руками и ногами, но тело не слушалось. Может, мне впрыснули какую-то дурь? Нет. Я чувствовала все члены, могла двигать руками-ногами, я лишь ненадолго потеряла сознание. Что он затеял? Куда меня тащит?

И тут меня осенило — сарай. Меня волокут к сараю, хотят там запереть. Ужас сковал мои члены, и в ту же секунду обдал ледяной холод, я напрягла все мускулы, чтобы удерживать дрожь под контролем. Снова раздались отвратительные звуки, и я догадалась: в одном из соседских садов идет кошачья война, но от этого прозрения звуки не стали более приятными. Вдруг человек остановился. Он преодолел всю лужайку. Я подавила стон, когда поняла, что он задумал.