Лариса Соболева - Темное дело

— А вы не помните, кто снимал поцелуй? — спросила Сима.

— На вечерах многие щелкают фотоаппаратами, это же память.

— И Виолетта была на том вечере?

— Что вы, горничным нельзя, хозяин строго-настрого запретил. Хочешь отдохнуть — иди в другой ресторан, у нас здесь этого добра…

— Еще вопрос: подруга Виолетты жила в этом отеле?

— Мм… Да! У нас тогда сезон выдался необычайно удачный, приходилось часто программы вести и в этом отеле, и в других, а реквизит здесь, в подсобке. За аренду, разумеется, мы платим. Я возил реквизит в багажнике, а все не увезешь, то забыл что-то, то поменять приезжал. И встречал девушку… раза три. Да.

Никита пододвинул к нему доллары, Гримаса рассыпался в благодарностях, не чаял и не гадал, что за такую ерунду получит пять сотен баксов. Свернулись быстрей, чем готовились к показу, Серафима с Никитой первыми вышли во двор, миновали его, она радовалась, будто выиграла в джекпот миллион:

— Боже мой, как повезло! Так просто! А он… Аванесов… честно отрабатывал баксы, очень старался. Как здорово! Теперь нам осталось расколоть Виолетту… Лично мне ясно: в номере снимала Яну она, а вот дальше… Станет ли говорить?

— Ты убедишь ее, у тебя дар…

Никита обнял ее за плечи, и Сима в очередной раз чуть не растаяла, но вдруг раздался приглушенный и короткий мужской крик. Несколько мгновений оба прислушивались, замерев, но крик не повторился, только неотчетливо раздавались хрипение, удары, возня.

— Это во дворике, — дошло до Никиты. — Гримаса должен был идти за нами следом…

— Никита!

Серафима попыталась удержать его, когда он рванул назад, она и ахнуть не успела, а Никита забежал за угол. Девушка всплеснула руками, прошлась туда-сюда, а стоило ей представить, как на его голову обрушивается «тяжелый предмет» под условным названием дубина, и она помчалась за ним. А что там бежать! Три с половиной шага.

Попав во двор, Серафима в растерянности стала как вкопанная, не понимая, кто где и к кому бросаться на помощь. На освещение задних дворов люди особо не тратятся, а зря. Свет падал жуткий, тусклый и все равно бил по глазам, но она видела потасовку. Одни силуэты… переплетались, падали…

— Не меня, дурак! — прорычал некто, но не Никита. — Его! Его хватай…

— А… а… а… — Это был стон, жалобный и протяжный.

— Прекратите… — сказала Серафима строго, правда, тихо, ее и не услышали. Но если так дальше пойдет, то живых не останется. — Я милицию вызову… уже… вызываю…

Вдруг один отлетел и упал на ящики, потом второй отлетел в противоположную сторону и шмякнулся на землю, а тот, кто остался стоять, кинулся к Серафиме. Она присматривалась, кто к ней бежит, но так и не поняла, потому что свет падал сзади. Вдруг человек налетел на нее, схватил за плечи и отшвырнул.

Серафима оторвалась от земли, пару секунд находилась в свободном полете, затем грохнулась. И как-то очень неудачно. Одна рука провалилась между картонными коробками, по лицу проехалось нечто шершавое, вторую руку угораздило попасть между ящиками с бутылками, бедра ударились о что-то твердое, еще и сверху упал какой-то мешок. Но больше всего не повезло правой ноге, она застряла между какими-то железками и под тяжестью тела вывернулась, если вообще не сломалась, — боль была просто адская. От ужаса и боли Серафима стиснула зубы и молчала.

— А… а… — стонал Гримаса, лежа на спине, раскинув ноги и руки.

Ивченко поднялся первым, отряхнулся, кинулся к стонущему, наклонился:

— Живой, дурик?

— Немножко нет, — простонал Гримаса. — Что это было?

— А ты не помнишь?

К этому времени и Никита пришел в себя, потряс головой, приводя ее в норму, после тоже подошел к Гримасе, спросив Ивченко:

— Что тут произошло?

— Да вот, — кивнул тот на массовика, — душили его.

— А мы перед этим с ним поговорили, слышим — крик, я кинулся назад, сразу понял, что это Гримаса.

Начали помогать массовику встать на ноги, внезапно Никита бросил его (бедняга снова упал), вспомнив о Серафиме:

— Сима… Сима!.. — Побежал к выходу, не на шутку перепугавшись, она ведь не отвечала. — Сима! Черт, куда ты делась? Серафима!..

— Я… где-то тут… упала… — раздалось кряхтение.

Никита кинулся на звук ее голоса, да сам едва не распластался. Он отбрасывал коробки, подключился Ивченко, полузадушенный Гримаса стоял, опершись о стену.

— Откуда здесь эта свалка? — пыхтел Никита.

— Она всегда здесь была, — простонал Гримаса.

— Сима! — Никита увидел ее, схватил, но она ойкнула. — Что такое?