Лариса Соболева - Темное дело

— Квартира к приему гостей не совсем готова, есть недоделки…

— Да знаем, знаем, — снова проворчал Герман, но вдруг хихикнул: — Главное, чтобы спальня была готова.

— Спальня готова полностью, — рассмеялась Алика, слегка смутившись. — Заходите. Ляля, я хочу попросить тебя помочь мне выбрать люстры и кое-что из предметов интерьера, а то у меня уже голова кругом…

— Обставить наш дом я доверил Алике, — с гордостью сказал Никита, пропуская друзей в лифт, — у меня все равно нет времени. А она устала от беготни, к тому же отвлекает меня, советуясь. Ну что я могу посоветовать заочно? Одна надежда на тебя, Ляля.

— Завтра же поедем по магазинам… — Через минуту, переступив порог квартиры, подруга ахнула: — Великолепно. Прихожая должна быть просторной… А что у нас тут?

— Гостиная, — поспешно ответила Алика. — Сюда и нужна люстра. Хочется оригинальную, а не помпезную, чтобы было простенько, но со вкусом…

Обошли всю квартиру, пахнущую недавним ремонтом, Герман вслух заметил, что Алика преувеличила, говоря о недоделках, их попросту не видно. Выпили по бокальчику шампанского, наскоро «обмыв» квадратные метры, и поехали в ресторан отмечать новоселье. Собственно, это предлог посидеть вчетвером, потрепаться о том о сем, обсудить предстоящую свадьбу и много-много всего, включая работу, без которой мужчины не мыслят существования. А что говорить о женщинах? У них тем в миллион раз больше — никакого времени не хватит, чтоб вскользь коснуться десятой части.

Возвращались в первом часу ночи, водитель сначала отвез Германа с женой, потом — Никиту с Аликой. Вошли в подъезд и… Их можно понять: в течение нескольких часов одни разговоры, звон бокалов, а целовались только во время танцев, да и то украдкой, разве это поцелуи? С тех пор как окончательно приняли решение — женимся, и точка, начался новый виток влюбленности, наверняка после свадьбы, до которой осталась неполная неделя, чувства вспыхнут с новой силой, потому что Ляля права: сначала приглядывались и проверяли, смогут ли создать нечто единое, необходимое обоим, а для этого приходилось жертвовать некоторыми привычками, но обоюдное желание созидания оказалось сильнее. Сейчас они становились родными, именно тем неделимым ядром, без которого настоящей семьи не может быть.

— Никитка… — отстранилась опьяненная поцелуями Алика. — Нам всего лишь подняться на десятый этаж, давай продолжим дома?

— Хорошо. — Он нажал на кнопку лифта, снова обнял Алику. — И дома мы сделаем мальчика, похожего на меня.

— Ни-ни-ни! Мы же выпили!

— Да сколько там выпили…

— Я хочу здоровых детей, — отрезала Алика, входя в лифт. — Отгуляем праздники, потом хотя бы пару недель не возьмем спиртного в рот, а ты еще и курить не будешь. Дети, Никитушка, должны приносить радость, а не страдания.

— Говоришь так, будто мы законченные алкоголики.

— А ты взял пример с Германа и ворчишь, ворчишь, — потрепала его за чуб Алика. — И потом, милый, я же не отказываюсь любить тебя сегодня и всегда, но дети… это очень ответственно.

Едва Никита сделал попытку снова обнять без пяти дней жену, остановился лифт. Оба выскочили на площадку со смехом, хотя повода не было, но счастью тесно держаться в рамках невозмутимости, оно всегда улыбается или смеется без причин, вырывается наружу. На ходу он доставал ключи, как вдруг:

— Никита!

Оба оглянулись. На подоконнике у двух лифтов сидела хорошенькая девушка — светлая шатенка, почти блондиночка, с чудным личиком жительницы мифической страны эльфов, пышненькая, словно пирожное со взбитыми сливками. Рядом с ней лежал грудной младенец, завернутый в кружевной конверт.

— Вы мне? — спросил Никита.

— Да, — встала она. — Вот… я приехала…

У женщин чутье сравнимо разве что с прибором, улавливающим мизерные подвижки в земной коре, посему Алика раньше Никиты получила сигнал: внимание, через шестьдесят секунд наступит конец света, отсчет пошел!

— Кто это? — настороженно вымолвила она.

— Я… — смутилась девушка, опустив длинные ресницы, и с непосредственной простотой ответила: — Я невеста Никиты.

— Моя — кто?!! — У него вытянулось лицо, глаза едва не вылезли из орбит, и рука описала в воздухе нечто неопределенное, после вырвался нервный смешок: — Девушка, вы обознались. Я вас первый раз вижу, а моя невеста вот, — указал он на Алику. — В пятницу у нас свадьба.

Она вскинула эльфийские глаза, закусив пухленькую губу, после этого растерянно перевела их с него на Алику. Затем снова уставилась на Никиту и чуть слышно, дрожащим голосом произнесла: