Питер Джеймс - Одержимость

Алекс вспомнила поле возле виноградника Дэвида, попыталась представить его, как об этом говорил медиум, ощутить траву под ногами. Попыталась преодолеть собственную застенчивость и следовать словам Форда, расслабиться, слушая его успокаивающий голос.

– Идите по тропинке. Хорошо снова шагать по твердой земле, наслаждаться этим. Вы видите белые ворота впереди. Откройте ворота, войдите в них – и увидите реку, широкую, неторопливую реку с растущими по берегам деревьями, тростником, лилиями. Все так спокойно, очень спокойно. Через реку переброшен мост, вы ясно видите его.

Алекс подумала о реке, которую когда-то знала, – со старым, крошащимся каменным мостом через нее.

– Вы видите людей на другой стороне, они стоят там. Это ваши друзья, они ждут вас. Пройдите к ним по мосту, поздоровайтесь, обнимите их, поговорите с ними. Не бойтесь, идите, радуйтесь, будьте счастливы с ними.

Алекс увидела на другом берегу белых призраков: они покачивались, стоя с распростертыми руками. У призраков были глаза-щелочки, как на картине, изображающей трех духов в гостиной у Форда. Алекс остановилась. Среди них был Филип Мейн в потрепанном вельветовом костюме. Филип пожимал плечами. Потом мелькнуло лицо Форда. О каких друзьях он говорил? О живых или мертвых? Она шагнула на мост, и призраки качнулись к ней, протянули руки, словно безликие монахи с капюшонами на головах. Мейн и Форд исчезли. Потом она заметила Фабиана. Он не смотрел на нее, наклонил голову, словно стыдился чего-то.

Она поняла, что в волнении спешит к нему. Споткнулась о камень, а когда подняла взгляд, призраки сомкнули ряды, и Фабиан пропал. Она стояла среди них, вглядывалась в их лица под капюшонами, в пустоту.

– Фабиан, – с дрожью в голосе позвала Алекс и стала протискиваться между ними.

Один из них возвышался над остальными, он был такого же роста, как Фабиан. Он стоял спиной к ней.

– Фабиан? – Она похлопала его по плечу. – Дорогой?

Он медленно повернулся. Под капюшоном она увидела обугленный череп, который беспомощно и чуть ли не виновато взирал на нее.

Готовая закричать, Алекс резко выпрямилась на стуле, открыла глаза и огляделась. Где она? Где она, черт побери? Она услышала собственное дыхание; вечер был в самом разгаре, верно? Ей все это привиделось? Ведь они проводят сеанс? Где все остальные? Пот катился по ее лицу, она напрягла зрение, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Различила полоску света – ту, между шторами? Она уже видела ее прежде? Она хотела подать голос, сказать что-нибудь, но боялась обращаться к пустой комнате. Неужели люди исчезли? Нет, они не могли оставить ее одну. Но почему она их не слышит?

До нее донеслись звуки музыки. Такты «Лета» Вивальди заполнили комнату, колонки работали неважно, и она слышала шуршание пленки. Медленно, с облегчением Алекс выдохнула. Чушь собачья. Это все мошенничество. Гипноз, дешевый трюк в красивой обертке. Она смежила веки, снова подумала об обгоревшем черепе и вздрогнула. Открыв глаза, беспокойно огляделась. Спина затекла от сидения на стуле, и ей хотелось пошевелиться, но она боялась нарушить тишину. Она чувствовала, что и Дэвидом овладело беспокойство. О чем он теперь думает?

Раздалось шарканье ног по ковру, скрипнула пружина, зашуршала ткань. Донесся запах терпких духов Санди. Что теперь полагается делать? Не появится ли вдруг Фабиан? Алекс снова оглядела темные силуэты людей. Что они сейчас все делают? Погружены в гипнотический транс? Спят? Или сидят в темноте и думают, как и она?

Она снова закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на реке. Но река исчезла, а вместо нее показалось озеро Дэвида, средневековый пруд, черная плоскость воды с зарослями тростника, похожими на пальцы утопленника, и крошащимся восьмиугольным островом посередине.

Она попыталась представить себе мост на остров, но мост не появлялся, только туннель внизу. А вот и вход, наподобие ведущих в бомбоубежище ступенек, заросший травой и сорняками. Алекс с трудом повернула ключ в ржавом замке. Старая дубовая дверь просела и перекосилась на старых петлях, поэтому после толчка заскрежетала по бетону. Точно стая ворон загомонила. Алекс чуяла сырость и плесень и где-то вдали слышала умноженный эхом звук капающей воды. Здесь было холодно, очень холодно. Она осторожно пошла вперед, прислушиваясь к отзвуку собственных шагов и всплескам капель, похожим на пистолетные выстрелы.

Она добралась до внутренней двери, отперла ее и оказалась в темном проходе. На невидимом полу под ногами что-то хлюпало, и она не могла понять, то ли ступает по лягушкам и жабам, то ли просто по жидкой грязи. Глубоко под озером она подошла к следующей двери – в танцевальный зал под куполом. Это была тяжелая стальная герметичная дверь. Дэвид предупреждал: ее открывать нельзя, потому что если в зале образовалась протечка и он затоплен, то… Алекс принялась крутить похожую на штурвал ручку. Четыре, пять, шесть оборотов – и дверь сама распахнулась наружу, словно Алекс здесь ждали.