Владимир Буров - 8, 9 – аут. Потустороннее

– Первая зарплата через… в общем, получка пятнадцатого, аванс двадцать пятого.

– Сегодня аванс взять нельзя? Я, знаете ли, поиздержалась немного. – И она захохотала так, что многие, да можно сказать, что почти все, не удержались, и тоже засмеялись. Сами, не зная, чему.

– Стейки жарить? – спросила Галя.

– Я думаю, сегодня мы будем жарить мясо на природе, – сказал Алексей. – Все согласны.

– Я не могу согласиться, – сказала Галя. – Мне надо работать.

– Мы тебе принесем мяса, – сказала Олеся.

– Ноу, сенкью, – ответила Галя.

– А в чем дело?

– Дело в том, что ты принята на работу. Более того, ты сегодня работаешь.

– Ну-у! Мне не хочется.

– Перехочется. Я должна еще до вечера обучить тебя основным приемам приема заказов. А то ведь забудешь все на – слово на х. Сегодня у тебя будет всего три разных мяса. Запомни, чем они отличаются, и предлагай гостям. Не дай бог, если я услышу, что ты не в курсе, что это за мясо. Поняла?

– Конечно. Хотя надо бы, конечно, каждое из них сначала попробовать. Просто так, умственно, я думаю, запомнить, чем отличается одно мясо от другого, будет трудно. Более того, как вы говорите, просто невозможно. Давайте, вот сейчас они уйдут, а мы все эти три мяса попробуем? Кстати, про рыбу вы ничего не сказали? Рыба…

– Никаких рыб. Мы не японцы. А осетрина здешним жителям не по карману.

Они все выучили, но, как назло именно Олесе заказали четвертый вариант мяса. Пришел известный адвокат Семенов с двумя молодыми телками и сказал, что:

– Дамы хотят… шашлык. Элементарно, Ватсон? Шаш-лык. – И он пошел курить.

– Неужели вы любите шашлык? – спросила Олеся оставшихся за столом девушек.

– Есс! – ответила одна.

– Очень! – сказала вторая.

– Может быть, стейк по-флорентийски? – спросила официантка.

– Мей бы, – сказала Таня. Первая.

– Но позже, – добавила Оля. Вторая. – Мы выкажем неуважение Семену Семеновичу, если переиграем заказ.

– Вы можете это понять своим толстожопым умом? – мягко спросила Таня.

– Нет, вы не обижайтесь, – сказала Оля. – Но надо же иметь совесть. Зачем вы настаиваете на том, чего мы не хотим? Сказано же вам: шашлык! И валите на – сл. на х – отсюда.

– Чё делать? – Олеся подошла к стойке бара, где Галя стояла у кассы и пробивала чеки на кухню. – Эти телки ругаются, и не хотят менять заказ на другое мясо.

– А что с ними делать? – сказала Галя, продолжая пробивать. Уроды. Им не докажешь, что у нас нет шашлыка. Ты им предлагала отбивную, фаршированную яблоками и луком?

– Не успела. Они не хотят даже слушать разумные речи.

– Боятся Семена. Он сделал заказ – всё, – производное от слова на букву п.

– А он, что, злой?

– Нет, добрый. Пока не разозлится. Пьяный вообще отморозок. Обязательно полезет на кухню. Я там придумала ставить, когда он придет, горячий чайник, чтобы он обжегся и больше не ломился на кухню. – Она помолчала. – Где эти друзья? Непонятно. Алексей обещал вечером помочь жарить мясо, а сам… а сам не идет.

– У него две дамы, – сказала Олеся. – Пока туда – сюда, это, то. Их не дождешься. Придут поздно.

На кухне в это время был Валера. Пришлось за ним сбегать через дорогу. Повар, который приходил за день этого стажироваться, сегодня не пришел. А зачем приходить? Галя так ему и сказала?

– Придешь? Лучше не приходи. Ясно, что не можешь угадать степень прожарки медиум, которая у нас обычно идет. То у тебя с кровью получается, то Велл Даун.

– Что такое Велл Даун? – спросил новый повар.

– Полный отстой. Понял?

– Понял. Хорошо. Я приду.

– И не пришел. Тварь бессмысленная, – резюмировала Галя.

– Да молодые они все с приветом, – поддержала Галю Олеся. И добавила: – Но делать что-то надо.

– Валера сделает шашлык.

– Да? А в чем тогда проблема?

– Да никаких проблем, – ответила Галя. – Просто опять уйдет.

– Почему?

– Семен опять ему на голову этот шашлык наденет.

– Не понравится, что ли? Перемаринован?

– Если бы. Пережарит.

– А зачем пережаривать-то? – не поняла Олеся.

– Да, – сл. на х – его знает. Начнет думать о чем-то. Будет курить, смотреть в окно и думать. А шашлык пережарится. Объясняла, объясняла ему, что от мяса нельзя даже глаз отрывать, пока оно жарится. Нет, он должен обязательно о чем-то подумать.

– Ну и ну, – покачала головой Олеся.

– Да полный Даун.

– Почему он так делает? – удивилась Олеся.

– Ты его спроси, почему он трахается всю ночь. А потом днем у него крыша едет. Спать хочет. Вот и стоит, прикидывается, что думает.