Наталья Александрова - Волшебные стрелы Робин Гуда

– Кто? – растерянно переспросил Лапоть. – Какой Ерофей?

– Котик мой! – Владимир Михайлович чуть не плакал. – Он пропал! Он сбежал! С ним что-то случилось!

– Ах, вы насчет кота! – Лапоть рассмеялся. – Ах, а я думаю, какой еще Ерофей. Не волнуйтесь, все в порядке с вашим котофеем. Его взяла к себе Лариса – та девушка, которую я привел к вам в мастерскую. Она взяла его на то время, пока вы… отсутствовали.

– Ах, Лариса! – Владимир Михайлович сразу успокоился. – Ей можно доверить кота. Хотя, наверное, Ерофей Петрович скучает без меня, так что хорошо бы… Кстати, я хотел с ней поговорить. С Ларисой, я имею в виду. Так что хорошо бы, чтобы она приехала ко мне в мастерскую. Вместе с котом, разумеется.

– Нет вопросов! Как только она освободится, мы приедем к вам. Не поздно, сегодня ведь выходной.

Лапоть вздохнул. У кого выходной, а у кого – трудовые будни. Когда он брал выходной? Уж и не вспомнить. Как это в школе стихи учили: покой нам только снится. Это уж точно классик сказал, не помнит Лапоть только, какой.

Ерофея Петровича не пришлось заманивать в сумку – он сам в нее пошел, видимо, почувствовал, что его повезут в родной дом. И всю дорогу до мастерской вел себя на удивление прилично.

Машина остановилась возле бассейна, Лапоть помог Ларисе выбраться из машины с тяжелой сумкой. Кот начал проявлять признаки волнения.

Войдя в мастерскую, Лариса поставила сумку на пол и хотела расстегнуть ее, но из сумки донесся оглушительный вой, и Ерофей Петрович умудрился выскочить из нее через крошечное отверстие, которое Лариса оставила для доступа воздуха. Вырвавшись наружу, он в один прыжок преодолел комнату и взлетел на грудь хозяина. От такого толчка Владимир Михайлович едва не свалился с ног. Кот прижался к нему и радостно замурлыкал.

– Соскучился? – ласково приговаривал реставратор, гладя Ерофея. – А я-то как по тебе соскучился!

В таких ласках и нежных разговорах прошло несколько минут. Наконец Лапоть не выдержал и громко прокашлялся.

Владимир Михайлович вспомнил о своих гостях, поднял на них глаза и смущенно проговорил:

– Ах да, здравствуйте! Простите, что я так негостеприимен… понимаете, мы с Ерофеем Петровичем так давно не виделись… нам есть что сказать друг другу… прошу вас, присаживайтесь…

Вся мебель в комнате была в той или иной стадии реставрации или только ожидала ее. Лариса увидела единственный табурет, который не был похож на антиквариат, и села на него. Лапоть опустился на резное кресло с подлокотниками в виде грифонов – и ножки кресла немедленно подломились, не выдержав его веса.

Лапоть с трудом поднялся с пола, кряхтя и потирая ушибленные части тела.

Владимир Михайлович переполошился, пододвинул ему прочный стул и собрал с пола обломки кресла.

Наконец все расселись, и реставратор заговорил.

Этой сцене предшествовала другая сцена, происшедшая незадолго до того в отделении полиции, где содержался под арестом незадачливый реставратор.

В это отделение вкатился колобком полненький невысокий человек в круглых очках, с круглым улыбчивым лицом и круглой, лысой, как бильярдный шар, головой. Он предъявил удостоверение адвоката, в котором стояла громкая фамилия, и в два счета добился приема у начальника.

Вкатившись в кабинет начальника отделения полиции, адвокат без приглашения уселся в кресло перед столом хозяина кабинета и покачал головой:

– Грустно, Сергей Николаевич! Грустно!

– Что – грустно? – удивленно осведомился начальник, пытаясь припомнить, где он совсем недавно видел этого круглого доброжелательного человека.

– Грустно, что вам до пенсии осталось всего полтора года, а здесь такие неприятности…

– О чем вы? – переспросил начальник. – Какие неприятности? И кто вы вообще такой?

– А вам разве не доложили? – Толстячок взглянул на начальника поверх очков. – Плохо работают. А ведь мы с вами знакомы!

И здесь начальник вспомнил, где он видел этого забавного круглого человека.

Видел он его на приеме у начальника Управления. И этот человек с генералом был явно на короткой ноге.

Всплыли и его профессия, и имя с отчеством. А также то, что этот круглолицый добрячок славится железной хваткой. И если берется за какое-то дело – непременно выигрывает.

– Так о каких неприятностях вы говорили, Аркадий Борисович? – осведомился начальник.

– Вот видите – вспомнили! – расплылся в улыбке. – А неприятности… Стоит ли говорить о таких мелочах, как нарушения Уголовно-процессуального кодекса? О таких мелочах, как арест гражданина с нарушениями обязательной процедуры?