Наталья Александрова - Волшебные стрелы Робин Гуда

– Что вы сейчас сказали? – переспросил он.

– Что это будет наша вина! – охотно повторила Нина Петровна. – Потому что мы недоглядели…

– Нет, раньше, – пробормотал Евгений, пытаясь продраться сквозь болтовню старухи и выделить из нее то важное слово, которое привлекло его внимание.

– Раньше? Если они с такого возраста уже наркоманки, так что же с ними дальше будет? Им же всего лет пятнадцать…

– Вот, вот оно! – вскинулся Евгений.

Он вспомнил, что час назад ему передали ориентировку на двух пропавших девушек, точнее, даже девочек, шестнадцати лет… возраст совпадает, и опять же двое…

– Покажите-ка, где они сидят!

– Ну вот, наконец-то! – оживилась Нина Петровна и повела участкового к своей любимой скамейке.

На скамейке действительно сидели две девочки. Одна спала с громким храпом, другая тупо смотрела перед собой. По подбородку ее тонким жгутом стекала слюна.

– Эй, девочка, ты что? – окликнул ее участковый.

Девочка не повернула головы, однако отреагировала на слова участкового – она довольно внятно произнесла:

– Ва-ва-ва…

Лариса проснулась от звонка Лаптя.

– Лиса, понимаешь, такое дело, – быстро говорил он, – малярши у меня сегодня освободились, скоро придут. Так что ты уж освободи квартирку-то дня на три. Штукатурка высохнет, потом они покрасят, обои поклеят – снова можно будет жить.

– Что, уже сегодня? – спросонья растерялась Лариса. – А мне-то куда деваться?

– Ой, вот что мне с тобой делать, – запричитал Лапоть. – Просто ума не приложу. До вечера подожди, я придумаю что-нибудь. Вот еще проблема-то…

Лариса мгновенно рассердилась. Что же это такое? Как он с ней разговаривает? Как с навязчивой, бестолковой растелепой! Как с пустой, назойливой тетехой, которая ничего не может сделать сама! Ну да, так вот и прозвучало у него: навязалась, мол, на мою голову докука! Сам виноват, проявил слабость, решил помочь школьной подружке, а она и на шею норовит сесть. А у него и так хлопот полон рот – основная работа стоит, да еще сестра родила, и мать к ней приехала… А тут эта, она то есть, Лиса Лариса.

Лариса глубоко вздохнула, прикрыв телефон. Досчитала до пяти, чтобы голос не дрожал от ярости, затем отчеканила:

– Никаких проблем у тебя нет. Занимайся своими делами, за ремонт я тебе заплачу, сколько скажешь. И беспокоиться обо мне не нужно, я переночую у своего друга.

– В-вот как? – сдавленным голосом спросил Лапоть.

– Да, конечно. И поживу у него, сколько нужно. Так что работайте спокойно, я мешать не буду.

И, не дожидаясь его ответа, нажала кнопку отбоя.

Пытаясь наскоро вымыться в тазу холодной водой, она подумала, что сказать-то легко, а сделать трудно. Ведь она прежде никогда не оставалась у Вадима даже ночевать, а сейчас вот попросится пожить.

Вряд ли он обрадуется, по его словам, он очень бережет свое личное пространство. Но она вовсе на него не претендует, у нее свое жилье есть. Но может же быть у человека такой случай. В конце концов, они знакомы больше года и отношения у них близкие. Она объяснит ему все честно и подробно, он не сможет ей отказать. Ведь если на то пошло, это такой пустяк!

Лариса собрала в сумку необходимые вещи и помчалась на работу.

До Вадима она дозвонилась только после обеда, он сказал, что выключал телефон, так как был на важном совещании.

– У тебя что-то срочное? – спросил он, и голос у него при этом был сухой, как счет за канцелярские принадлежности.

В глубине души мелькнула у Ларисы мысль, что все как-то неправильно. Они не виделись почти две недели, пропустили выходные, а он даже не позвонил. Ах да, они же не звонят друг другу, они пишут эсэмэски! Звонить друг другу – это отстой, это очень несовременно, просто каменный век. А если срочно нужно? А если просто хочется услышать голос любимого человека?

В свое время Ларисе даже не пришло в голову задать этот вопрос Вадиму. Ладно, сказал он об эсэмэсках – так и будет, в конце концов, это не принципиально. Но сейчас у нее и правда срочное.

Хватило ума не вываливать ему сразу все, что с ней случилось, не грузить своими проблемами.

– Давно не виделись, соскучилась просто, – сказала она, – давай сегодня после работы встретимся?

– Давай, – чуть помедлив, согласился он. И особой радости в его голосе не было.

Накладывая тщательный макияж в туалете, Лариса вдруг подумала, что все это неправильно. Отчего она хитрит и изворачивается? Отчего не может сказать прямо, что ей нужно? Ничего ведь такого особенного она не просит и не собирается просить! Отчего она чувствует себя униженной уже заранее?