Ольга Володарская: Ответ перед высшим судом

— Вы и я. У вас есть опыт кладоискателя, а у меня карта.

— Карта? — переспросил Александр.

— В нашей семье хранили ее, как память о Геннадии Андреевиче. И не показывали посторонним. Но лишь потому, что на обратной стороне карты была его прощальная записка. Мой папа считал, что ценность в ней, а я теперь думаю, что не только. И, кстати, клад зарыт где-то тут. Под башней. Вы поможете мне найти его?

— Я попытаюсь.

Они улыбнулись друг другу. И Рита поняла, что теперь все будет хорошо.

Прошлое…

Они раскидывали песок до тех пор, пока Борис не закричал:

— Все, хватит!

— Берем кирки? — азартно проговорил Карл. Он едва стоял на ногах от усталости, но глаза его горели. — И пробиваем дерево?

— Не стоит. Мы нашли не лодку.

— Ее, ее родимую.

— Карл, это ступени. Сто двадцать лет назад на этом месте была лестница, ведущая к реке. Но в шестнадцатом году, в страшное половодье, ее не просто затопило — растерзало. И сейчас мы видим остатки этой лестницы.

— Нет, — упрямо возразил Лившиц. — Это Стенькин схрон. Я чувствую.

— Хорошо, убедись сам. Раскроши дерево. Но я помогать не буду.

Градов опустился на землю, утер обильный пот со лба полами выбившейся из штанов рубашки.

А Карл принялся орудовать киркой. И был, как никогда, похож на гнома. Так же мал ростом, неутомим и одержим золотом.

— Нет! — закричал он, пробив дерево. — Не может быть!

— Мы не найдем клад. Смирись.

— А что, если до него осталось каких-то пара десятков сантиметров? Надо поднять эти ступени…

Градов вскочил на ноги, схватил Лившица за плечи и начал трясти, как куклу, приговаривая.

— Да приди же ты в себя! Включи разум!

— Меня сейчас вырвет, — простонал Карл.

— Давай выбираться отсюда.

— Нет, я останусь.

— Я жену с детьми не видел больше двух недель. Мне домой надо.

— Так иди. Я же тебя не держу.

— Я не могу тебя оставить тут одного. Ты не в себе.

— Тогда давай драться. — И сжал кулаки.

Градов начал опасаться Лившица. Поэтому бросил:

— А черт с тобой, оставайся! — И стал выбираться из ямы. Но он не домой намеревался пойти, а в сторожку, чтобы оттуда позвонить Пахомову. Уж Геннадий Андреевич найдет на Карла управу. Тем более именно он Лившицу волю дал.

Директор долго не брал трубку. Когда наконец ответил, был очень недоволен тем, что его разбудили. Но, услышав сбивчивые объяснения архитектора, буркнул:

— Ладно, жди. Скоро буду.

Градов вернулся в подвал. Заглянул в яму. Но Лившица там не оказалось. Тогда как инструменты остались на дне. Борис хотел позвать Карла, но не успел раскрыть рта, получив удар в спину. Его с силой толкнули, и Градов полетел в яму…

На торчащую в земле кирку… И животом приземлился на ее острие.

Когда Пахомов прибыл на стройку, то увидел страшную картину: в глубокой траншее лежал окровавленный труп архитектора Градова, а Лившиц плакал над ним.

— Карл, что ты наделал? — вскричал Геннадий Андреевич.

— Это не я, — всхлипнул Лившиц. — Я выбрался из ямы вслед за Борей. Понял, что мне нужно остыть. Я попил, умылся, а когда вернулся… Увидел это.

— Он что, сам упал?

— Наверное. Тут же никого больше нет. Геннадий Андреевич, что делать? Если мы сейчас вызовем милицию, это, это… Это будет катастрофа! Меня точно закроют, а на вас какая тень упадет.

Пахомов сдвинул густые брови и подпер подбородок кулаком. Но поскольку Геннадий Андреевич умел принимать быстрые решения, то тут же скомандовал:

— Закапывай его.

— Что?

— Ты глухой, Карл?

— Нет, но… Как же? Так?

— А как?

Лившиц заплакал.

— Нечего распускать нюни. Делай, что говорю. Но если тело найдут, я тебя, Карлуша, выгораживать не буду.

И, матерно выругавшись, что делал крайне редко, развернулся и ушел.

А Карл, поплакав, приступил к делу.

Пока он скрывал под слоем земли тело Градова, Василий писал. Впервые за последний месяц. До этого ни строчки не мог придумать. Сюжет застопорился. Вася сначала маялся, потом занервничал, а последние дни психовал. Роман его жизни должен быть дописан!

Василий стал следить за Лившицем. Проникал вслед за ним на стройку и смотрел, как тот роет. Но это не помогало, вдохновение не шло. Но сегодня, когда появился архитектор, в голове Васи щелкнуло, как будто щеколда отодвинулась, и хлынули мысли.

Градова он не хотел сталкивать. Как-то само получилось. Вдруг подумалось, что это отличный поворот. Верховный масон велит своему приспешнику «Петру» умертвить второго, «Павла», и захоронить под обителью, чтобы усилить ее мощь. Представляя, как первый сталкивает второго, Вася подошел к яме. Постоял за спиной Градова и задал себе вопрос: «А что испытывает тот, кто лишает жизни другого?» Чтобы понять, взял, да и толкнул Борю. Это было как будто не по-настоящему. А как в книге. Он писатель, и ему уже приходилось убивать на страницах своих произведений…