Светлана Шадт: Убийство в переулке Альфонса Фосса

«Жилая площадь — метров 290–300, две гардеробные по 15 метров, потолки высокие — 3. 10, коридор — метров 12…» — проговаривал он про себя, переходя из комнаты в комнату.

Наконец дело было сделано. Петер взглянул на часы и остался доволен: осмотр занял не более получаса. Он вышел на маленький балкончик и закурил, любуясь открывающимся видом на реку. Да, на такое жилье ему самому никогда не заработать.

Посмотрев вниз, он отыскал взглядом свою малолитражку. Какой-то мотоциклист в красно-белом комбинезоне и черном шлеме остановился возле «пежо» и заглядывал в салон. Петер свистнул ему и пригрозил кулаком. Парень поднял голову и, увидев на балконе Петера, рванул прочь.

«Ладно, пора уходить», — подумал Петер и затушил сигарету. Он решил, не откладывая, отзвониться в офис и доложить о результатах осмотра.

Мадам Жорж сразу взяла трубку.

— Квартира что надо, — бодро начал Петер. — Дом в отличном состоянии, модерн, двадцатые годы…

Перечисляя достоинства апартаментов, он прошел к выходу.

Его взгляд неожиданно привлекла полоска света, слабо пробивающаяся из-под узкой дверцы в комнатку, слева от входной двери. Попрощавшись с мадам Жорж, Петер убрал телефон и подошел ближе.

«Странно, как я мог ее пропустить… Наверное, еще одна гардеробная или комната для обуви», — подумал он и распахнул дверь.

В небольшом помещении, похожем на кладовую, на полу, в самом центре, лежала женщина. По каким-то непонятным признакам Петер сразу понял, что она мертва. Темная юбка была задрана, выбившаяся бледно-розовая блузка помята и расстегнута, чулок на одной ноге порван, черные туфли на высоком каблуке валялись рядом. Женщина лежала ничком, немного боком. Голова и шея ее были обмотаны шелковым сиреневым шарфом, край которого, мятый и грубо разорванный, закрывал лицо.

Петер замер в дверях. Ему, конечно, приходилось видеть покойников — за свою долгую эмигрантскую жизнь он повидал всякого. Но вот так, неожиданно, обнаружить труп на полу в дорогих апартаментах! Первым порывом Петера было желание выскочить из квартиры и спуститься вниз. Но он медлил: что-то неуловимо знакомое показалось ему в распростертой на полу фигуре. Он нерешительно шагнул в комнату, наклонился над телом, осторожно, двумя пальцам, взялся за край шарфа и потянул. Шелковая ткань подалась и соскользнула, приоткрыв лицо. То, что Петер увидел, заставило его резко отпрянуть: из-под сиреневого шелка на него глядели широко открытые мертвые глаза Элизабет Вайс.

Несколько секунд Петер смотрел на застывшее лицо женщины, не в силах оторвать взгляд. Резкий телефонный звонок вывел его из оцепенения. Он осторожно опустил край шарфа и полез за телефоном.

— Петер, где ты, черт возьми, пропадаешь?! Я уже пятнадцать минут сижу в «Трех львах»! Так долго я еще ни одного парня не ждала! Доедаю второе пирожное! И вообще… через пять минут собираюсь уходить! Если ты не появишься…

Это была Алиса. Ее высокий торопливый голос ударил Петеру в уши и тут же вернул в реальность.

— Подожди, крошка… У меня тут…

— Во-первых, никакая я тебе не крошка! Во-вторых, мог бы предупредить, что опоздаешь! Кто на прошлой неделе уговаривал меня поужинать в «Трех львах»? Я отменила деловую встречу! Примчалась! Сижу здесь, как дура. И это в то время, когда я должна быть…

— Я тебе все объясню…

— Нет уж! С меня хватит! Я ухожу… Я с самого начала знала, что ты…

Петер понял, что у него есть только одна возможность остановить поток слов.

— У меня здесь труп, — выпалил он.

В трубке воцарилось молчание. Довольный произведенным эффектом, Петер представил, как медленно расширяются ее глаза.

— Да ну! Врешь! Настоящий? Не может быть! — опять затараторила Алиса. — Постой, ты вроде говорил, что работаешь риелтором, а не комиссаром полиции? Откуда у тебя труп? Слушай, не держи меня за идиотку. Скажи уж честно, что…

— Алиса, крошка, я тебе клянусь, я сейчас стою перед трупом!

— Так это правда? Ты не шутишь? — ее голос наконец сделался серьезным.

— Дождись меня, я тебе все расскажу.

Петер убрал телефон и еще раз посмотрел на тело.

«Надо позвать консьержа», — подумал он и вышел из квартиры. В коридоре он перегнулся через перила и позвал старика-консьержа. Ответа не последовало. С высоты пятого этажа Петеру хорошо была видна напольная мозаика в виде сиреневой ленты, ведущей от входной двери к лестнице.

«Черт возьми, точь-в-точь — шарф на ее шее», — мелькнуло в голове.