Надежда Тимофеева - Однажды в Дублине

– И что случилось не помнишь? – на женщину словно вылили ушат холодной воды. Она мгновенно поникла. Ее расправленные плечи сжались, а морщинки стали более отчетливыми.

– Нет, – повторила Алиса.

На улице завывал холодный декабрьский ветер, пронизывающий до костей. А в теплой палате московской больницы сплелась воедино материнская любовь и надежда с болью потери и страхом перед будущим. Женщина, каждый день обращавшаяся к Богу вдруг обрела то, о чем так отчаянно молила – ее дочь открыла глаза. Но сюда вмешалась чья-то злая шутка сверху – она ничего не помнила.

– Знаешь, – она ласково погладила дочь по волосам. – Я так долго ждала, что ты очнешься. Это главное. Ты снова с нами. Ты все вспомнишь, я уверена. Нужно только время. Не закрывай пожалуйста глаза. А еще. Я очень люблю тебя, Алиса!

В ее глазах снова появились слезы. Они словно замерли и из последних сил держались, чтобы не покатиться мощным потоком по щекам. Она достала из сумки небольшой платок и промокнула глаза. Когда она смотрела на свою дочь, то видела ту маленькую девочку, какой она была когда-то давно. Наивная, веселая, смешливая, и очень добрая. Именно такой была ее Алиса. А сейчас она лежала на больничной кровати, совершенно беззащитная. И лишь милосердие ее матери могло помочь ей встать с этой постели и вернуться к жизни. Они обе, несмотря на то, что одна ничего не помнила, это понимали.

– Я схожу за врачом, – тихонько, словно боясь нарушить что-то хрупкое прошептала она. – Он должен тебя осмотреть.

Алиса кивнула в знак согласия и мать отпустила ее руку. В дверях она еще раз обернулась, словно пытаясь удостовериться, что Алиса в сознании.

Алиса осталась в палате одна. Она не могла понять кто она, не помнила маму. Ее светлые глаза были задумчиво грустны, и она старалась не закрывать их, хотя и мечтала провалиться в сон, а проснувшись выяснить, что это розыгрыш. Из ее левой руки торчал катетер от капельницы, он был аккуратно заклеен пластырем. Алиса помнила свое имя, когда мама к ней обратилась – то она ни капли не удивилась. Ее совершенно точно так звали. Хоть в чем-то она была уверена. Алиса не знала сколько времени она была без сознания. Пытаясь подчинить себе свое тело она попыталась поднять вверх правую руку. Рука послушно, словно по мановению волшебной палочки поднялась вверх, напротив ее лица. Ее губы расплылись в изумленной улыбке. В этот момент она походила на маленького ребенка, у которого получилось сделать первый шаг. Она с интересом разглядывала собственную руку. Тонкие длинные пальцы, светлая кожа. На безымянном пальце красовался след от кольца, но самого кольца на пальце не было. Она что замужем? Этого она тоже не помнила. Стыдливо возвратив руку на кровать Алиса огорченно мотнула головой.

Тем временем за дверью, в больничном коридоре послышались шаги. Через считанные секунды дверь в палату распахнулась, и Алиса увидела свою мать, аккуратно державшую под локоть высокого седовласого мужчину. Похоже это был ее отец. Рядом с ними, немного смущаясь стоял не высокий парень в медицинском халате. Он неловко поправлял на груди стетоскоп. И смахивал скорее на студента-первокурсника, нежели на врача. Его темные взъерошенные волосы выдавали, что он спал в то время как родители Алисы постучали в ординаторскую.

– Милая! – отец Алисы подошел к кровати и нагнулся, чтобы поцеловать ее. Она почувствовала приятный запах, исходивший от него. – Ты даже представить себе не можешь, как мы ждали, что ты очнешься. Каким богам мы только не молились.

Алиса заметила рассеянный взгляд матери, направленный на них. Видно она еще не сообщила мужу, что Алиса ничего не помнит.

– Меня зовут Михаил Алексеевич, – представился врач. – Я наблюдал Вас после аварии. Наши врачи сотворили чудо. После несчастного случая они сделали все возможное, чтобы Вы смогли вернуться к полноценной жизни.

– Спасибо, – Алиса испытывала тягостное волнение. Ее ладони взмокли, а по спине пробежала дрожь. Она должна сказать, что ничего не помнит.

– Простите. Мне нужно кое-что Вам рассказать.

– Да, – врач внимательно посмотрел на нее. – Я Вас слушаю.

– Я ничего не помню, – ее голос звучал подавленно.

– Это не страшно. Вы пролежали тут почти месяц.

– Нет, Вы не поняли. Я совсем ничего не помню.

– Что значит ничего не помнишь? – отец недоумевающе посмотрел на нее, а потом на жену.

– Алиса потеряла память, – подтвердила она слова дочери. – Она не помнит нас, Миш.