Миньон Эберхарт - Рука в перчатке

Гертруда был разгневана и трещала без умолку. Амелия хранила мысли при себе и тратила все деньги, которые сумела сэкономить, на облигации с твердым годовым процентом.

Джонни так и не принял ничьей стороны, если не учитывать тот факт, что он сохранял свое положение вице-президента и пользовался им, когда хотел объяснить Бену степень его участия в делах предприятия.

Все они – Джонни, Роули Шор и даже Деннис – были инженерами. Карьера была предопределена, их ждало производство. Джонни давно уже был там пристроен. Роули занимал должность в отделе планирования. Деннис, как дальний родственник, не имевший никаких шансов на наследство (разве только что через Амелию), также получил бы место в фирме – если бы хотел. Однако он выбрал трехгодичный контракт с русской фирмой. И за эти три года освоил свою профессию и полюбил ее.

Трое детей – Дафна, Роули и Деннис – унаследовали от дедушки по 5000 долларов. Дафна приобрела акции "Хэвиленд Бридж". Роули взял деньги и ничего не сказал. Деннис накупил дорожных чеков и прокатился вокруг света.

Только после смерти Роули Хэвиленда тетушки сообразили, что для Дафны стоило бы гарантировать приличное положение на будущее. И через восемь месяцев после похорон, когда нити его руководства стали стираться из памяти, состоялось обручение Дафны с Беном Брюером.

Свадьба должна была состояться в доме Амелии.

Старое вместительное здание высилось в Сен-Жермен на холме с видом на реку. В нем были комнаты с высокими потолками и тесными коридорами, с бесчисленными чуланами и чуланчиками, ступеньками, порогами и маленькими лестничными площадками. С большими камином в каждом помещении и с особым патриархальным ароматом.

Прислуга жила не в доме, а во флигеле, так что обычно ночью Амелия оставалась дома одна. Она завела сложную систему замков и задвижек, которые, безусловно, знала на память. И нередко говорила, что когда запрет дом на ночь, в него даже и комар не проникнет.

Дафна с тупой усталостью подумала, что пришел Деннис.

Она слышала легкий стук его пальцев; она знала, что это должен быть Деннис, и открыла дверь.

Лицо его было серо. Роули с ним не было.

Он прошептал:

– Мы все сделали, Даф. Мы с тобой должны поговорить, прежде чем появится полиция.

Было три часа утра.

– Там никого нет, – шептал он, – наверняка все спят.

– Что вы сделали, Деннис?

– Все в порядке. По крайней мере, я надеюсь.

Он мгновение помедлил.

– Милая, я не хотел бы посвящать тебя в подробности, на случай... Слушай, Даф, теперь ты должна честно рассказать мне все, что там случилось.

– Роули узнал, почему мы там были?

– Нет, я уверен, что нет. Давно ты там была, когда я появился?

Дафна снова дрожала, и он это заметил.

– Я должен знать все, милая, иначе ничем не смогу тебе помочь.

– Да, конечно.

Она снова села, глядя на него, но видела только темный тюк на полу садового домика.

– Слушай, Дафна, у нас слишком мало времени. Каждая лишняя секунда, которую я здесь торчу, означает для тебя опасность, потому что все, что мы сегодня ночью делаем, завтра может обрести ужасный смысл. Мы должны знать точно, на каком мы свете. Полиция учинит нам допрос, и ты не можешь себе представить, что это значит. Я бы хотел, чтобы ты точно знала, что должна говорить, чтобы ты подготовилась.

– Они решат, что это сделала я?

– Нет, если у меня все получится. Но определенно полиция обратит на тебя внимание. Ты должна была выйти за него замуж. Но ты его не любила.

– Но ведь этого никто не знал.

Он наморщил лоб.

– Знают... Это уже знают, Дафна. К сожалению. Когда нынче вечером мы были в библиотеке... Когда я... когда я держал тебя в объятиях и просил уйти со мной... Уже знают, раз уж кто-то закрыл дверь.

– Деннис!

– Естественно, мне было неприятно. Но к чему надоедать с этим тебе? Я сам закрыл дверь, чтобы не мешали. Я решил, что ты не должна выйти за него замуж. Скорее я бы его убил.

– Да, ты говорил... – Она помолчала. – Деннис, ты сказал именно так.

– Я так говорил? Ну, тогда это слышали и другие. Я как раз поцеловал тебя и сказал, что в полночь нам нужно встретиться в доме садовника. И тут увидел за твоей головой, как медленно и бесшумно закрывалась дверь.

– Кто?

– Не знаю, кто это был и как долго и внимательно он нас слушал. Тогда я не придал этому никакого значения. Я не мог думать ни чем, кроме того, что ты обещала уйти со мной.

Он взял ее руку в свою и выпустил снова.

– Вот такие дела, Даф. Кто-то все знал. И как раз тогда в садовом домике оказался Бен Брюер. Убитый перед самой нашей встречей. Понимаешь, Дафна, – убитый?