Екатерина Островская: Демоны прошлой жизни

Паша посмотрел на родителей, те молчали, очевидно, заранее предупрежденные о таком предложении.

— А с зарплатами как у вас? — осторожно поинтересовалась мама.

— Сейчас все отлично: участковый получает раза в два, а то и в два с половиной раза больше, чем учитель в школе. И опять же уважение народа. А участковые пользуются сейчас особым уважением. Предположим, вышел ты на местный рынок, чтобы за порядком приглядеть, а тебе со всех прилавков — кто баночку грибков, кто огурчиков или колбаски домашней. Брать, конечно, не стоит, но, с другой стороны, тогда уважать не будут. Ведь они — люди эти — рассчитывают, что ты к ним в любое время, хоть в ночь, хоть за полночь, в стужу и в дождь придешь, ежели у них беда. Придешь и поможешь. А так, если отказываешься, значит, потом имеешь право сказать: рабочий день закончился, господа, по всем вопросам в приемные часы во вторник и в четверг. Понятно?

— Конечно, — согласилась мать. — Я тоже грибы мариную, компоты делаю и соседям раздаю.

— Вот, — согласился полковник Кудеяров. — Так и должно быть. Тем более что участковый… Настоящий участковый — это ближе, чем сосед, потому что соседи — они разные бывают, а участковый — он…

— Участковый всегда на посту, — согласился отец Пашки и посмотрел за окно, где накрапывал дождик.

Похоже было, что его сыну подготовили не только должность, но и место службы.

Павел подумал и согласился.

Ветрогорск оказался поселком городского типа, хотя в официальных документах он уже лет тридцать значился городом. Когда-то это была деревушка возле станции — сотни две бревенчатых и щитовых домиков с участками располагались вдоль полотна железной дороги. На участках росли яблони и вишни, стояли парники и просто грядки с морковью и укропом. За поселком проходила автомобильная трасса, только к ней надо было подняться в гору. На горе возле трассы стоял небольшой магазинчик с бетонными, выкрашенными в синий цвет стенами. Универсам народ называл «синим» потому, что официального названия у магазинчика не было. Потом, после того как очередной пленум ЦК КПСС принял решение о развитии сельского хозяйства и создании крупных сельскохозяйственных комплексов, за дорогой построили несколько кирпичных двухэтажных домов на четыре квартиры и несколько блочных пятиэтажек. Потом стали строить девятиэтажки. За всем этим строительством наблюдали жители пристанционного поселка. В новых домах появились новые люди, которые общались только между собой, с теми, что жили у станции, они общаться не хотели и называли их почти презрительно — «станичниками», а сам старый поселок — «станцией». Станичники в ответ придумали новому поселению тоже уничижительное наименование — «Сити», а тех, кто обитал в многоэтажках, соответственно обзывали «ситниками».

Станичники по старой памяти ходили в синий магазин, ситники — в новые универсамы со стеклянными стенами. Универсамов было два: один так и назывался «Сити», а второй — «Нью-сити». Были, разумеется, и маленькие магазинчики, и рынок. Даже два рынка: один в станице — маленький и скучный, а второй — роскошный, разумеется, в Сити, рядом с центральной площадью, Домом культуры и прочими достопримечательностями, главной из которых был памятник спортсмену, бросающему диск. Спортсмен стоял на постаменте и почти ничем не отличался от того самого дискобола, созданного греческим скульптором Мироном две с половиной тысячи лет назад. Оба спортсмена были одинаково мускулисты, только на отечественном дискоболе были трусы. Памятник появился после списания на каком-то стадионе, и когда мускулистого дядьку с диском привезли в Ветрогорск, трусы на нем были динамовские, то есть выкрашенные в синий цвет с белой полоской снизу. Но вскоре дожди смыли краску, и дискобол стал выглядеть почти как древний грек. Иногда на постаменте появлялись некоторые надписи провокационного содержания типа: «Зенит — чемпион!», «Шишова дура» и «Машины не ставить». Памятник в народе называли запросто — «Труселя», и возле него назначались свидания или просто встречи.

За памятником дискоболу располагался Дом культуры, над одним из входов в который была надпись из светящихся вечерами лампочек «дискотека».

Танцы являлись важной составляющей местной культурной жизни, но, разумеется, не самой главной. С недавнего времени в Ветрогорске появились рестораны. Самым крупным был «Вертолет» с танцевальной площадкой в центре зала. Заведение шикарное и дорогое: его посещала в основном высшая часть местного общества. Еще был итальянский ресторан «Мама Рома», владел которым предприниматель Романов, имелся и китайский ресторан «Пекин», хозяином которого был неизвестно как обосновавшийся в Ветрогорске пятидесятилетний кореец Володя Хегай. И это не считая баров и кафешек. Заведения каким-то чудом держались на плаву и не разорялись, хотя большим количеством посетителей похвастаться не могли.