Уоррен Эллис: Оружейная машина

— Здравствуйте, — сказал он. — Смотрю, вся банда в сборе.

Приятели выглядели удрученными до крайности.

— Давненько мы не встречались в полном составе, — продолжил охотник. — Даже представить не могу, что же привело вас сюда? Не скрою — чувствую себя польщенным…

Вестовер медленно протянул руку с клочком бумаги. Охотник, глядя на него со снисходительной улыбкой, так же медленно взял бумажку.

— Это, — пояснил Вестовер, — имя и адрес того самого полицейского офицера.

— Нам известно что-либо о его привычках? — спросил охотник.

Два часа пешком до указанного в записке адреса.

— Он никуда не ходит, — ответил Теркель. — По вечерам сидит дома, читает, музыку слушает.

Охотник опустил записку в карман:

— Отлично. Что ж, тогда я пойду?

— Думаю, нам надо обсудить, каким образом все это завершится, — сказал Вестовер.

— Как завершится? Смертью человека, чей адрес вы мне сейчас дали.

— Правда? И все, на этом все закончится?

— А это зависит, — отозвался охотник, — от того, что вы понимаете под «это все». Я понимаю это так, что смерть названного человека до такой степени затруднит расследование, что дело можно будет считать закрытым.

— Я не очень в этом уверен, — заметил Мейчен.

— Позвольте я скажу пару слов, — обратился к охотнику Теркаль. Охотник ответил широкой насмешливой улыбкой и отмахнул рукой: мол, продолжайте, прошу. Теркель с трудом сглотнул и продолжил: — Тэллоу на данный момент и есть дело. В смысле, отчета он не подавал. Во всяком случае, мне об этом неизвестно. Смерть Тэллоу повлечет за собой такие информационные потери, что дальнейшее расследование станет невозможным. И, по правде говоря, я думаю, что он один в нем заинтересован. Еще я подозреваю, что у него не все в порядке с головой. Остается, правда, проблема, связанная с пистолетом, который изъяли из хранилища, но расследование…

— …зайдет в тупик? — хохотнул охотник.

— …будет непродуктивным, — закончил Теркель, обернувшись к охотнику с выражением легкого недовольства на лице.

— Ну вот, — подвел итог охотник. — Смерть этого человека избавит нас от всех трудностей. Но я бы не стал говорить о том, как это все закончить. Потому что у меня еще полно работы.

— Какой работы? — спросил Вестовер.

— Моей работы. Плоды моих трудов уничтожены, и мне придется начать все сначала. В мою крепость ворвались враги, они все разрушили и украли. И я сильно сомневаюсь, что смогу вернуть все вещи. К тому же они теперь запятнаны, и их нельзя вплести обратно. Я должен начать все сначала.

— Если мы правильно тебя понимаем, — сказал Мейчен, — ты собирал свою… коллекцию больше двадцати лет. Но работа закончена.

— Да неужели? — Охотник снова хихикнул. — И что же, вы, все трое, удовлетворили свои великие амбиции? Исполнили все мечты? Вам не к чему больше стремиться? Что-то я в этом сомневаюсь. Я думаю, что алчность никогда вас не оставит — это не пальто, которое надевают с наступлением холодов и сбрасывают в теплой комнате. Вы что же, действительно собираетесь мне сказать, что вам нечего больше хотеть? Возьмем вас, мистер Мейчен. Вы еще вполне способны встать во главе финансового сектора этого города. А лет через двадцать — и мэром стать. А мистер Теркель? Он ведь пока еще не комиссар! Мистер Вестовер… о, я дрожу от ужаса от одного предположения о том, какие чудовищные поступки он еще способен совершить! Впрочем, по правде говоря, меры безопасности в здании, где он проживает, меня совсем не впечатлили.

— Ты не хочешь останавливаться, — ровным голосом произнес Мейчен.

— Я не хочу останавливаться. Мне нужно закончить работу. А поскольку и вам нужно кое-что закончить, у меня складывается впечатление, что это сотрудничество выгодно всем нам.

Вестовер спросил:

— Сколько ты хочешь? За то, чтобы остановиться?

Охотник неожиданно для себя расхохотался.

— Это серьезный вопрос, — сказал Вестовер. — Мы гарантируем существенное вознаграждение и любую помощь.

— Мы можем начать обсуждение с суммы в полмиллиона долларов в находившихся в обращении и идущих не в серийной последовательности банкнотах, — добавил Мейчен.

— И, естественно, мы гарантируем безопасный отъезд из Нью-Йорка, предоставив либо машину, либо билет на самолет, — сказал Теркель.

— Вот оно что, — усмехнулся охотник. — Вы уже переговорили друг с другом, да? Три толстяка подтягиваются ночью в парк, чтобы потолковать о том, как бы изменить свою жизнь. Потому что жизнь, которую они сами выбрали, их больше не устраивает. И вот они, дрожа от страха, желают откупиться от того, кому обязаны успехом.