Юлия Михалева - Что скрывает снег [СИ]

- На здоровье!

Следом за фельдшером разошлись околоточные. За ними последовал и непостижимый мальчишка-нанай, который теперь жил в управе по собственной воле.

Чувашевский облегченно выдохнул: он опасался, что присутствие человечка испортит весь его план.

Однако тот и дальше не шел, как по маслу, несмотря на хорошую смазанность инструментов.

Как Чувашевский и боялся, замок не желал поддаваться. Сказывалось и отсутствие опыта, и неполное исцеление: пальцы почти не слушались, руки дрожали. Взяв меньший инструмент, учитель так и не смог попасть тонким жалом в замочную сердцевину.

Толстая же загогулина имела насадку больше, чем сам замок, и попросту в него не проходила.

Учитель близился к отчаянию, когда вспомнил напутствия слесаря. Однако он избрал лучший подход: вставил фомку между углом ящика и стенкой и со всей силой, на которую только был способен, ударил сверху стопкой из дел каторжников. На этом не только ветхий замок, но и сам ящик сдали свои позиции. Только, увы, теперь следы взлома уже не удалось бы скрыть.

Перерыв лежавшие сверху письма Вагнера, Чувашевский на удивление быстро нашел то единственное, что ему требовалось - лживое и губительное.

В этот самый момент, когда судьба готовилась перемениться к лучшему, учителя и застали Деникин с Ершовым.

- Разрушив вот этот самый стол вы, господин учитель, совершили преступление против службы государственной и доходов казны, - вывел Чувашевского из раздумий громкий голос Ершова, листавшего толстенный фолиант «Уложения о наказаниях». - Но это сущие мелочи, ведь вас в любом случае ждет повешение. Вы - опасный государственный преступник и убийца, и на рассвете же мы предадим вас в руки суда.

- Умоляю, выслушайте меня! - Чувашевский прижал руки к груди, чувствуя на глазах неуместные и недостойные слезы. - Все вышло совершенно случайно! Прошу вас - позвольте мне рассказать?

Полицейские кивнули. Бледный Деникин вяло, будто делая одолжение. Темный Ершов - с любопытством и нетерпением.

***

В последнюю пору осени 1906 года, после затяжных дождей, город, как обычно в этот сезон, превратился в грязное месиво. За околицей в жирной жиже вязли вместе с лошадьми телеги и повозки, в центральных кварталах спасались дощатыми мостками.

Перекрыв ими мутные дождевые реки, жители кое-как перебирались на другую сторону улицы.

В один из таких дней Чувашевский готовился выступить перед попечительским советом училища. Желая произвести на важных особ, в числе которых находилась и супруга генерал-губернатора, наилучшее впечатление, учитель приложил немало усилий, чтобы привести себя в наиболее достойный облик.

(- Это не только народное присловье гласит: «По одежке встречают». Жизнь показывает, что если вы, к примеру, бедные туфли носите, или рукава у вас залоснились, и оттого смотреть на вас неприятно - так вас ни за что и слушать не станут, уж будьте уверены, - отметил учитель, обращаясь к Ершову. Тот с пониманием кивнул).

Чувашевский потратил изрядно средств на приобретение нового костюма-тройки - двубортного сюртука, жилета и брюк. Накануне он, намеренно ради этого случая, посетил цирюльника. К утру прислуга домовладелицы накрахмалила белоснежную рубашку с отложными манжетами. Вложив в нагрудный карман часы, учитель придирчиво рассмотрел свое отражение в тусклом квадратном зеркале, что висело в комнате.

(- Мы уже поняли, что вы хорошо оделись. Продолжим? - поторопил Деникин).

Чувашевский пришел к выводу, что его облик вполне достоин речей об увеличении казенного финансирования. С тем он и вышел на улицу, чтобы направиться в училище и прийти, по правилам хорошего тона, несколько ранее, чем начнет собираться попечительский совет. Однако, стоило учителю сделать лишь несколько шагов и поравняться с соседним зданием, как его постигла сокрушительная неприятность.

В межсезонье жители, имевшие лошадей, предпочитали не передвигаться по улицам пешком. И как раз один из таких горожан поравнялся в тот момент с Чувашевским. Правил он плохо, а двигался быстро. Остановив лошадь едва ли не на полном скаку, всадник в капитанской шинели сильно задел учителя. Не удержавшись на ногах, Чувашевский навзничь упал с мостков в самую грязь.

Однако ни помощи, ни извинений не последовало. Приблизившись к самым мосткам, офицер спешился, и, как ни в чем ни бывало, принялся привязывать лошадь к столбику у дома Фаня, куда он, очевидно, и приехал.

С трудом встав, Чувашевский пришел в ужас от размеров постигшей его катастрофы. Все пропало! О том, чтобы продолжить свой путь в таком виде, и речи быть не могло. Но, если же бы он даже вернулся домой, рискуя разозлить попечительский совет своим опозданием, то и это бы мало спасло - другой подходящей одежды Чувашевский попросту не имел.