Юлия Михалева - Что скрывает снег [СИ]

Однако, Ершов, по своему обыкновению, заблуждался: минуло более двух часов прежде, чем двери управы, открывшись, явили Чувашевского.

Сняв варежку, он осторожно поздоровался с околоточными за руку, сердечно улыбаясь. Учитель все еще носил бинты - хоть и в изрядно меньшем количестве, чем прежде - но пальцы уже сгибал, и передвигался на удивление ловко.

- Ефим Степаныч! Простите великодушно: обещался к полудню, да в училище задержали, - приветствовал Чувашевский вышедшего фельдшера, после чего они оба тут же скрылись в мертвецкой.

- Идемте! - немедленно велел помощник полицмейстера.

- Сим-Йоньг? Сим-Йоньг!

Деникин не сразу понял, что нанайка зовет Ершова. Но да: мальчишка не ограничился воркотанием, а подбежал к околоточному, трогая за руку.

- Да, Гида?

- Сим-Йоньг - Вась-Вась? Вась?

- Да, у тебя хорошо получается, - улыбаясь, ответил Ершов и потрепал наная по голове. - Учу его помаленьку говорить. Как видите, мы уже достигли успехов.

***

- Сегодня мы хотя бы не заблудимся - дорогу-то вы хорошо знаете, - продолжал, не изменяя принятому намедни виду агнца, потешаться Ершов.

Деникин сердито дышал. Однако новая идея захватывала его куда больше, чем обиды. На сей раз в ней точно не имелось изъянов, и помощник полицмейстера с трудом мог поверить в такую удачу. Теперь-то у них будет, кого отвести к Софийскому!

- Но тут не только вы постарались: дорога-то поглядите как хорошо протоптана.

Вот и доходный дом Верещагиной, в котором арендовал учитель. Глядя на здание напротив, Деникин почувствовал томительную тоску, желая скорейшего наступления вечера. Впрочем, до сумерек они точно управятся, и он сможет не отступать от своего плана о визите в атласную постель Цинь Кианг, воистину великодушной блудницы.

Внутри пахло сыростью.

- Как мы узнаем, где комнаты Чувашевского?

- Он принес нам десятки жалоб, Деникин... Я на память знаю его адрес. Идемте наверх.

Они поднялись по узкой темной лестнице и немного прошли по коридору.

- Ну вот: третья справа во втором этаже. Ломайте, Деникин.

- Отчего этим снова должен заняться я? Разве вы уже не достаточно поправились?

- У вас опыта куда более моего, Дмитрий Николаевич. Так что я просто отступлю в сторону.

Незваных гостей встретил новый запах - бедности. Жил учитель не так, чтобы иметь возможность вызывать чью-то зависть. Серая убогая обстановка, перекошенный от влажности стол, ученическая узкая кровать, окно, заткнутое подушкой. Повсюду - стопки тетрадей и куда менее частые книги.

- Тратит все жалованье на шлюх, - необычно грубо заметил Ершов. - Приступим же? Только давайте на сей раз постараемся ничего, кроме двери, не разломать.

Сказать всегда легче, чем сделать. Околоточный первым же нарушил свой призыв, выбив ударом едва зажившей руки ящики стола.

- Письма, - разочарованно заметил Деникин.

- А вы чего ожидали? Старинные монеты в горшке? Именно бумаги-то нам и нужны. Давайте отыщем мешок и станем все сносить в него.

Нужный предмет стоял прямо у порога: учитель хранил в нем подсникшие кочаны капусты. Выбросив их, полицейские принялись сбрасывать внутрь все книги и письма, что попадали под руку, особо их не рассматривая.

- А тетради-то зачем, Ершов? - удивился Деникин.

Тот отмахнулся:

- Не станем исключать, что и в них он мог что-то спрятать. Прежде все внимательно посмотрим.

Ни одна мелочь из скудного обихода учителя не укрылась от внимания бдительных полицейских, которые, надышавшись пыли, поочередно чихали.

Под конец, заглянув даже под половицы, они чувствовали себя совсем обессиленными. Взглянув на настольные часы, смотрящие на разгром с укоризной, Деникин отметил, что минуло четыре часа. Вырвав из окна подушку, убедился, что они не лгали: наступали сумерки.

- Пойдем же поскорей, Ершов, мы уже все собрали, - поторопил помощник полицмейстера своего спутника, увлеченно рыщущего во внутренностях вспоротого матраса.

- Подождите, тут что-то есть... Никак не могу... Пальцы коротковаты - не цепляются.

Деникин сел за стол и обнаружил прямо перед собой еще одну книгу, которую они невероятным образом смогли упустить из вида. Искомое всегда надежнее всего прячется прямо перед взором искателя.

- Ершов, что вы думаете о нищете философии?

- Возьмите мой нож и сделайте еще один надрез сверху. Хотя нет, лучше не надо - я как-нибудь сам.

- Чувашевский же о ней определенно думал.

- Живет он небогато, это вы верно подметили.

- И Карл Маркс думал...