Юлия Михалева - Что скрывает снег [СИ]

- Вот пускай своим ремеслом и займется...

- Но учитель-то поправился.

- Вот, слушай, что говорят другие, если меня не слышишь, - вновь ответили из-за огородки.

Варя обратила внимание на человечка, сжавшегося на полу. Подняв голову, он внимательно смотрел на большого дядю через узкие щелочки глаз.

- Няня, смотри! Это тот мальчик. Он пришел в дом в лесу вместе с бесами.

- Он самый, - согласилась Павлина. - Люди-то разные, а судьбина злая - единая, - продолжила она, но Варя ее не поняла.

- Ну ладно, Варюха, пошли обратно в лечебницу. Совсем ночь на дворе, да и архитектор там мается.

- Нет! Не пущу! - Павлина крепко вцепилась в девочку так, что ей стало больно. - Мое дите! Не гневи бога, дохтор!

Варе нравился большой дядя - он хороший. Однако расставаться с Павлиной не хотелось куда больше.

- Не пойду, - отвечала и она.

Дядя развел руками:

- Что это делается? То сами за мной бегут - посмотри, помоги, а тут и пришел - а отказываются. Ну, как изволите. Покидаю я вас. Пора мне. Прощайте, служивые! Прощевай и ты, фельдшер, да зла не держи.

- Будь здоров, доктор, - миролюбиво откликнулись из огороженного угла.

Большой человек ушел, и Варю вскоре начало клонить в сон. Но засыпать просто так стало скучно.

- Расскажи сказку?

- Ну, слухай... Жил да был барын. Имел он барыньку свою и малую барышню, ладную - залюбоваться. Точь, как ты. И как-то раз надумал тот барын убраться из дому далеко-далеко, за много рек. Взял барыньку, взял барышню, да и двинули они в путь. Ехали - ехали, да и доехали. Поселились, жить стали на новом месте.

- Хорошо жить?

- Ну... нет. О том и сказка. Не мешай, а то что ж за антирес станет слухать? Жили они не ладно. Лаялись, что твои собаки, кажин божий день. Она ему - пес шелудивый, а он ей - потаскуха, все космы повыдеру! И так от едино шло от утра до ночи.

Варя рассмеялась.

- Что ж ты за сказки такие паскудные дитю говоришь, каторжница? - вмешался околоточный.

- Не лезь, тебе-от что за беда? Вот, значит, Варя, лаялись они так и лаялись, а потом барын стал все к ночи из дому сбегать. Покуда барыня, та, что со всем городом... С той деревней, что в сказке, путалась. Так ходила она к полюбовникам, а он что-то надумал, видать. Раз - и сгинул.

- Куда?

- Ну, это покуда никому неведомо. Но слухай дальше про барыню. Уж она ликовала, как барын-от сгинул! Ох как резвилась! До той поры, покуда нового себе полюбовника не завела. Барына полицмейстера...

- Что ты несешь?

- Я говорила: покуда Варюшка не воротится - ничего не скажу. Она воротилась, я говорю. Ты будешь слухать, али что?

- Эй, кто-нибудь - сходите за Деникиным!

***

Когда Миллер вновь открыл глаза после того, как на его лицо опустилась мерзко пахнувшая тряпка, на дворе давно утвердилась ночь.

- Эх, до чего же тяжко без сестры-то! Все самому приходится, коли кто из храма помогать не приходит, - где-то над головой бубнил доктор.

- Так у вас же была сестра? Такая, в теле.

- Была! Но как в том году маньчжурам помогать поехала, так и сама сгинула, от холеры-то.

- Как жаль.

- Мало того, что помощи нет, так теперь еще и фельдшер полицейский, приятель мой давний, нежданно вдруг надумал мне соперником стать.

- Это тот, что мертвецов режет?

- Именно! А теперь еще и больных лечит. Учителя - того, кому в заведеньице Фаня голову бревном проломили. И ведь вылечил, говорит!

- Не печальтесь так... Вы же уезжали, - Миллер не мог узнать второй голос, хотя он, судя по говору, принадлежал не простолюдину.

- И не думал печалиться. Тихо, не вертитесь. Сейчас будет больно.

- Аааа!

- Ну все, теперь забинтуем, и можете идти домой. Касторку не пейте! Проку в том чуть. Если станет болеть, то примите лауданум, что я вам дал. Отпустит.

Визитер горячо поблагодарил за помощь, и, судя по скрипу половиц, вышел за порог.

- Как вы, Александр Степаныч? Вижу, очнулись? - Черноконь подошел к койке, на которой лежал Миллер.

- Да, - с трудом шепнул он. Боль стала тише, но голову как будто одурманили.

- Это хорошо. Завтра, думаю, вам станет совсем худо, ну а затем, полагаю, вы двинетесь на поправку.

- Что с моей рукой?

- То, что я вам и говорил. Стремитесь сейчас не сильно о ней думать - это вам повредит.

Миллер внезапно ощутил сосущую пустоту.

- А... мое кольцо?

- Вот оно, - Черноконь указал на тумбочку. - Я его снял, так вас и дожидается.

- Что же со мной будет?

- Ничего особо плохого. Малость придется попривыкнуть, но, надеюсь, выше зараза не разойдется. Вы же - большой удачник! Ведь вы - левша? Я сразу так и понял. Должно быть, вы легко сможете вернуться к своему занятию...