Наталья Александрова: Перстень Ивана Грозного

– С чего это ты надумала в рабочее время? – удивился простодушный Лебедкин.

– С того, что подозрителен мне этот салон! Сам посуди – все рядом, в этом же доме, у парикмахера дамы уж не меньше двух часов проводят, так что запросто можно ключи взять, квартиру обокрасть и ключи назад положить.

– Да она же уверяет, что сумка все время на глазах была! Все время на виду!

– Да знаю я, как на глазах! Голову моют – она глаза и закрыла. Долго ли ключи вытащить?

Дуся уже набирала номер салона «Фея». Ей повезло, была смена Ларисы, и по дневному времени в записи оказалось окно.

– Ну, я пошла! – Дуся надела куртку, повесила сумку на плечо и сделала напарнику ручкой. – Не скучай тут!

Выйдя из кабинета, Дуся свернула в дальний конец коридора, чтобы освежиться. В туалете перед зеркалом красила губы секретарша начальника Софья Павловна. На Дусино приветствие она прошипела что-то, не поворачивая головы.

Помада была ярко-красная. Накладывала ее Софья Павловна, не жалея. Закончив, она повернулась и окинула Дусю взглядом. В глазах ее Дуся отразилась как толстая, малость запущенная, плохо одетая деваха. Дуся широко улыбнулась в ответ. Софья поджала губы. При наличии такого количества помады губы вполне могли склеиться навсегда. Во всяком случае, у Дуси появилась такая надежда.

После ухода зловредной секретарши Дуся уставилась на себя в зеркало. Да нет же, с ней все нормально – глаза сияют, волосы стоят дыбом, энергия просто прет, вся красота при ней. А Софья просто старая ведьма. И еще энергетический вампир.

Как только за Дусей закрылась дверь, раздался требовательный звонок телефона. Капитана Лебедкина срочно вызвали к начальству. В который раз подивившись Дусиной интуиции – умеет она вовремя слинять с начальственных глаз, он вздохнул и отправился на ковер.

В приемной грымза Софья, как всегда, прошипела что-то презрительное. Лебедкин тяжело вздохнул. Вот раньше Верка всегда предупреждала, в каком настроении начальник. У нее даже разработана была специальная система знаков.

Если на столе слева стояла фотография Веркиной собаки породы питбуль – стало быть, все в порядке, полковник встал сегодня с нужной ноги, и сверху его не тревожили, так что можно особо не опасаться. А вот если фотография убрана в стол и на ее месте статуэтка китайского нефритового божка, которую подарили Верке на день рождения, – тогда следует вести себя осторожно, приготовиться к худшему и ждать любых неприятностей.

Да, с Веркой было проще. А у этой на столе вообще ничего постороннего не стоит. Лебедкин снова вздохнул и потянул на себя дверь кабинета начальника.

– Что можете мне сообщить? – спросил начальник голосом, сухим, как дрова на морозе.

Хотя нет, дрова все-таки горят в печке, весело потрескивая, от огня тепло бывает. Тут совсем другой случай.

– Капитан, я жду отчета.

Лебедкин отрапортовал про Дусину работу.

– А сама она где? – поинтересовался начальник.

– Проводит оперативные мероприятия в пар… – тут Лебедкин опомнился и прикусил язык.

Лицо начальника, как всегда, было бесстрастным, так что непонятно, догадался он про парикмахерскую или нет.

– Вот вам, капитан, новое дело. ДТП со смертельным исходом. Разберитесь там побыстрее, времени нет. – Начальник протянул тонкую пока папку.

И посмотрел прозрачно-ледяным взглядом, заранее отметая всяческие вопросы.

Впрочем, вопросов у капитана Лебедкина пока не было, они еще не успели возникнуть.

Далее выяснилось, что ДТП произошло недалеко от пансионата «Сосенки», что местные полицейские первичный осмотр провели, свидетелей опросили, а трупы отправили к ним, и патологоанатом Гоша Копытин уже делает вскрытие, просил зайти часа через два. Если интересно, конечно.

Капитану Лебедкину было неинтересно, но служба есть служба. Он хотел смотаться в столовую, но по зрелом размышлении решил этого не делать. И, как оказалось, правильно поступил.

Далеко от Кремля, далеко от Москвы, в богатой Казани, в большой, богато изукрашенной горнице ханского дворца, собрались самые важные казанские люди. Сам хан сидит на золоченом престоле, ноги в сафьяновых сапожках на бухарском ковре, лицо неподвижное, загадочное, как у Будды, о чем думает хан, что замышляет – никому не ведомо. По сторонам золоченого престола – многочисленная ханская родня, и опытные военачальники, и наиглавнейшие казанские мурзы. Принимает хан московских послов.

Послы стоят важные, насупленные. Жарко в горнице, но послы не снимают свои шубы – на черной кунице, крытые дорогим бархатом. Пусть видят татары их богатство.