Елена Арсеньева - Проклятый подарок Авроры

Честно говоря, хорошей памятью, особенно зрительной, Алёна не отличалась. То есть иногда некоторые лица впечатывались в нее просто намертво, а некоторые так и скользили где-то по обочине сознания. И поэтому она только виновато покачала головой, поглядев на стол, на который показала Марина: не помню, мол. И вдруг взгляд ее упал на фотографию, стоявшую в рамке на этом столе. Две девушки держали огромного белого медведя и тянули его к себе, как Груша и жена губернатора тянули в разные стороны ребенка в пьесе Бертольда Брехта «Кавказский меловой круг».

– Это они, – сказала Марина похоронным голосом, – они за один репортаж приз получили… на двоих… их потом даже по телевидению показывали…

В голосе у нее задрожали слезы, но Алёна не обратила на это внимания: она всецело была занята разглядыванием фотографии.

– Боже ты мой! – воскликнула она внезапно. – Слушайте, ну и растяпа же я! Память совершенно как решето! А я-то думала, ну где эту девушку видела! Да конечно, вот за этим столом!

– Вы о чем, Алёна? – раздраженно спросила Марина, видимо, до глубины души пораженная черствостью писательницы Дмитриевой. – О чем вы говорите, когда…

– Да о том, что я эту вашу барышню вчера видела! И подругу, наверное, тоже… вроде бы там были две девушки, только я на вторую внимания не обратила, а эту заметила, потому что она, во‑первых, рыженькая, а во‑вторых, на меня поглядывала, как на знакомую. Слушайте, слушайте, Марина! Когда пропали ваши девчонки?

– Да вчера в полдень примерно наш водитель оставил их на площади Горького.

– Ну точно! Я их видела в начале первого, – кивнула Алёна. – Именно на площади Горького, около магазина «Поларис». Ваши девочки садились в серый «Ниссан».

– В серый «Ниссан»? – нахмурилась Марина. – Получается что? Они остановили попутку, и этот чертов «Ниссан» завез их невесть куда?!

– Ну, – осторожно сказала Алёна, – очень может быть, что так и есть.

– Погодите! – всплеснула руками Марина. – Выходит, вы их последней видели?! А номер, номер этого «Ниссана»? Номер у него какой?!

– О господи… – пробормотала покаянно Алёна. – На номер-то я и не посмотрела, вот балда. То есть даже не обратила внимания.

– Алёна, Алёна! – в отчаянии почти закричала Марина. – Да напрягитесь же! Вы же детективы пишете, вы же должны… вы не можете не понимать… вам, может, только кажется, что ничего не заметили, а если порыться в памяти, то, может, и вспомните!

– Нельзя вспомнить то, чего не знаешь, как одна моя подруга говорила, – огорченно сказала Алёна, тем не менее добросовестно обшаривая все закоулки своей довольно-таки дырявой памяти. – Все, что помню, – это «Ниссан»… я почему-то про Чапека стала думать, а про девушек забыла.

– Чапек-то здесь при чем? – в сердцах просила Марина. – Нашли о чем думать в такой момент! Я его вообще терпеть не могу.

– Ну я же не знала, что момент будет такой, – оправдывалась Алёна. – Чапека я тоже не сильно люблю, кроме того его рассказа такого полудетективного… – И она вдруг замерла, уставилась на Марину, вскрикнула: – Вспомнила! Вспомнила, почему я про Чапека подумала! Помните, у него есть рассказ про поэтические ассоциации? Ну, там какой-то поэт видит машину, сбившую нищенку, и восстанавливает ее номер с помощью метафор… Двойки он сравнивает с шеями лебедей, что-то там еще было, не припомню уж, но точно знаю, почему я про Чапека подумала! Потому что в номере того «Ниссана» было две шеи лебедя! В смысле, две двойки!

– Так, – сказала Марина, и ее щеки загорелись от волнения. – Ну, теперь они у меня попляшут. Теперь пусть попробуют не принять мер! Я их со свету сживу!

И она сделала своими изящными руками, пальцы которых были унизаны перстнями один другого краше, такой жест, как если бы кому-то немилосердно скручивала шею.

– Марина, а «они», о которых вы так сурово говорите, – осторожно поинтересовалась Алёна, – это кто?

– Да эти… – Марина выразилась весьма энергично, – из полиции!

Немедленно выяснилось, что Марина, обеспокоенная судьбой девушек, уже пыталась заявить об их исчезновении, однако заявления у нее не приняли, ответив, что предпринимают такие действия лишь по просьбам близких родственников, это раз, второе, девушки уже совершеннолетние и мало ли какие у них могут быть потребности («Потребности, они так и сказали!» – с отвращением повторила Марина), поэтому фактом пропажи начинает считаться трехдневное отсутствие человека. А прошли всего лишь сутки.

Марина немедленно набрала номер и сообщила сведения о «Ниссане» и двух двойках в его номере.