Людмила Мартова - Первый шаг к мечте

Тогда Полина показала себя настоящим бойцом и вообще огромной умницей, без подсказок которой Чарушин, может, и не справился бы с расследованием. И теперь его деятельной жене очень хотелось нового приключения, вызывающего выброс адреналина в кровь. Это у него с его работой адреналина хватало, хоть пруд пруди, а ей действительно было скучно и маетно в круге работа-дом-ребенок-мама-сестра-муж.

– Хорошо, – сказал он и предупредительно поднял ладонь, потому что видел, что жена уже готова пуститься в пляс от радости. – Погоди, я пока ничего не обещаю. Пока я согласен встретиться с этой твоей Татой и поговорить о том, зачем ей понадобился сыщик. Если мне ничего не покажется подозрительным, то я возьмусь за это дело и мы с тобой поедем в Знаменское. Только денег с твоей Таты мы не возьмем. Моя помощь будет платой за кров и стол. Я, знаешь ли, как-то не привык одалживаться у наследниц миллионного состояния.

– Спасибо. – Полина просияла и поцеловала его крепко-крепко. – Я сейчас позвоню Тате и спрошу, может ли она к нам приехать.

– Я сам к ней съезжу и поговорю с глазу на глаз. И повторяю, что окончательное решение приму только после этого разговора.

Тата оказалась миловидной, очень приятной женщиной. Стройная, с хорошей стрижкой густых волос, делающей ее строгой и стильной, одетая в узкие джинсы и кашемировый свитер, она нервно сплетала и расплетала длинные тонкие пальцы без колец. Лишь три модных нынче серебряных браслета со скользя-щими на них шариками-шармами в виде зверушек перекатывались по ее тонкому запястью, тихонько позвякивая.

Браслеты не были дешевкой, но и в перечень элитных украшений не входили. Внучка и потенциальная наследница Липатова могла себе позволить что-то более дорогое, но отчего-то серебряные витые кольца, обхватывающие ее руку, очень подходили ей и к окружающей обстановке. Ничего вокруг не было выпендрежным, нарочитым, колющим глаза своим богатством. В Тате не было ничего такого, что Чарушин ненавидел в состоятельных людях – спеси, показухи, зазнайства, тонкого, но заметного хамства, с которым принято разговаривать с людьми «низшего сословия».

При малейшем намеке на что-либо подобное Чарушин бы встал и ушел, невзирая на Полинино желание поехать в Знаменское, но Тата вела себя идеально, ничем его не раздражая. Спокойно и обстоятельно она отвечала на задаваемые им вопросы, и из ее ответов в голове у Чарушина постепенно складывалась картинка того, с чем ему предстоит работать.

Георгий Липатов после ухода на заслуженный отдых переехал из Череповца в соседнюю область. Купил заброшенное имение в Знаменском с полностью развалившимся барским домом, заросшем сорной травой, привел его в порядок, фактически отстроив заново, вычистил лес, углубил и облагородил пруд, запустил в него рыбу, расчистил русло Волги, подсыпал дороги и зажил спокойной и счастливой жизнью рантье. Он не ввязывался в политику, не выставлял напоказ свое богатство и не претендовал ни на какое влияние на местную элиту.

Слухи о нем, конечно, все равно ходили, так как человек такого масштаба и такого уровня благосостояния не мог не вызывать интереса хотя бы у журналистов, но в общении он был сколь спокоен, столь и непреклонен, в гости не приглашал, интервью не давал. Громкие события не комментировал, и интерес к нему постепенно угас.

К тому моменту, как Знаменское было полностью отстроено и приспособлено для безбедной жизни, Липатову исполнилось шестьдесят семь лет. Жил он фактически затворником, редко выезжая из усадьбы, поскольку все нужное ему привозили на дом. Раз в год Липатов отправлялся в Германию на комплексное медицинское обследование, да, пожалуй, и все. Путешествовать он не любил, да и с возрастом это становилось все тяжелее.

– Ваш дед жил один? – спросил Чарушин у Таты.

– Бабушка умерла двадцать семь лет назад. Дед еще тогда директором металлургического комбината работал. К тому моменту, как он переехал в Знаменское, дети уже были взрослые, разъехались кто куда. Поэтому да, он жил один. У него всегда была экономка, которая вела хозяйство. Чуть более полугода назад он еще обзавелся личным помощником, точнее помощницей, чтобы она вела дела и имела при том медицинское образование, чтобы следить за приемом нужных лекарств и делать уколы, если потребуется. Понятно, что в имении работают еще и садовники, и шоферы, но все они, включая механиков для гаража, были наемными работниками со стороны. В усадьбе не жили. Постоянных обитателей в усадьбе было только трое: дед, экономка Люба и помощница Валентина.