Илья Штемлер - Утреннее шоссе

- Я сезонник, по совместительству, - ответил Клямин согласно инструктажу.

Временных водителей на автобазе было довольно много. Особенно осенью, когда увеличивались перевозки фруктов и овощей. Водителей не хватало, приходилось на некоторое время нанимать со стороны. По особой договоренности с автоинспекцией нанимали даже автолюбителей со стажем. А такие специалисты, как Антон Клямин, были просто находкой…

В трубке громыхнуло, и Клямин узнал голос Серафима.

- Кого встречаешь? - спросил Серафим, выслушав Клямина.

- Я знаю? Получил вот телеграмму из Свердловска.

Серафим понимал, что Клямин решил встретить поезд, иначе бы он не позвонил. И делать внушение глупо: Клямин будет настаивать на своем, и Серафим окажется в невыгодном положении.

- Ладно. Я предупрежу людей, что ты задержишься, - помедлив, решил Серафим. - На автобазе был?

- Да. Все в порядке. Кстати, путевой лист оформлял какой-то незнакомый тип.

- То есть?

- Ну, я его видел впервые. Усатого не было. Серафим молчал.

Клямин наблюдал, как по стеклу будки сползает капля воды. И вторая капля… Откуда они взялись? Небо чистое, без единой морщинки… И улица пуста…

Пауза затягивалась.

- Сказал, что видит меня впервые, - подталкивал Клямин Серафима.

- Встретишь поезд - езжай домой. Жди моего звонка. Все! - решил Серафим.

Клямин повесил трубку, вышел из телефонной будки и тотчас обнаружил на груди развод от капли воды. Он сделал шаг в сторону и задрал голову. На третьем этаже поливали цветы, и капли падали на улицу.

- Мадам! - закричал Клямин. - Я не клумба! Человек разговаривает по делу, а ему на голову льют воду.

В окне показалась женщина средних лет.

- Ваши дела стоят две копейки, - вступила она в разговор. - Отскочьте, я за себя не ручаюсь. У меня полный чайник, вы станете мокрым, как цуцик.

Клямин едва отпрянул в сторону, как об асфальт ударили рваные струйки воды. И брызги густым горохом облепили обшлага его брюк.

- Мадам! Вы целитесь в цветы - попадаете на брюки. Так я вам дам урок, мадам. Вы не пожалеете.

Клямин порыскал глазами, поднял довольно крупный кусок кирпича и, размахнувшись, метнул в балконную дверь.

Звон разбитого стекла расплескался по сонной будничной улице.

Женщина от неожиданности онемела, но в следующее мгновение заорала, срываясь на визг:

- Люди! Он чуть не убил мене!

Улица безмолвствовала. Из-под перекладины ворот выглянула чумная собачонка и тотчас залилась тоненьким добросовестным лаем.

Клямин спокойно, не увеличивая шага, достиг угла.

- Босяк! - орала вслед женщина. - Идут холода. Ты сделал в доме сквозняк! Люди! О-о-их… Все попрятались… Какой телефон у милиции?!

Он притормозил у гастронома, размещавшегося в доме по улице имени писателя Т. Драйзера. В этом заведении у Клямина был свой человек. У Клямина во многих магазинах были свои люди.

Клямин хотел пройти к директору через торговый зал, но там стояла такая давка, что развел бы руками даже участковый милиционер Федосюк, а Федосюк редко когда разводил руками. Давали сосиски. Последние полгода на городском комбинате встал на ремонт сосисочный цех, и сосиски стали остродефицитным товаром.

Пришлось идти со служебного входа.

Во дворе, у окна, похожего на бойницу противотанкового дота, принимали бутылки. Очередь была небольшая - человек двадцать. Крепкие ребята с мешками, набитыми стеклотарой, стояли как часовые. Бабка с двумя бутылками из-под масла зорко следила, чтобы никто не просочился без очереди. Мужчина с помятой физиономией…

Женщина в комбинезоне с оттопыренными карманами… Последним скучал пляжный сводник Макеев. У его ног высились два туристских рюкзака, из которых ружейными стволами торчали пустые бутылки. Заметив Клямина, старик отвернулся носом к стене, пытаясь остаться незамеченным.

Клямин приблизился к Макееву, провел ладонью по его утлой спине, обтянутой рыжим пиджаком:

- Что, дед, как дружба народов? Наводишь мосты? Одобряю. Лишь бы не было войны.

Макеев дернулся спиной, сбрасывая руку Клямина:

- За собой смотли. Тозе холос гусь. Я хотя бы безвледен.

Клямин удивился и посмотрел на сивый, патлатый затылок старика:

- А я кому вреден?

- Всем!

Те, кто стоял поближе, с интересом прислушивались к странному разговору, готовые вмешаться в любое мгновение. Правда, вид Клямина не вызывал особого желания читать ему нравоучения. Тем не менее женщина, стоявшая перед Макеевым, уже накалялась жаром справедливости. Она со значением взглянула на Клямина и отвернулась.