Илья Штемлер - Утреннее шоссе

- За что он тебе объявил выговор? - спросил Клямин.

- Было задумано. Какой-то босяк устроил мне «козу» со сдачей, потребовал жалобную книгу. Но ты ведь знаешь, меня не так уж просто ухватить… Его грамотно натаскали на все мои фокусы… Ты ж понимаешь. Если бы Яша хотел меня прикрыть от скандала, он бы взял в оборот греческого бога. Я не говорю за босяка с Ближней гавани…

В минуты сильного волнения в бывшем специалисте-историке просыпались гены предков, промышлявших хамсой под Аккерманом. А возможно, она переносилась в пору своей студенческой юности в стенах Одесского университета…

- Так, так… И что же ты придумала? - проговорил Клямин.

- У тебя дела с Серафимом. Пусть он замолвит за меня несколько слов Яше.

- Да ты что! - вскричал Клямин, переходя на свою блатную интонацию. - Чтобы я шевелил Серафима из-за каких-то глупостей!..

- Для тебя это глупости, Антон, - прервала Лера. - А меня выбросят на улицу.

Помолчали.

- Яша тебя пристроит, - произнес Клямин.

- Антон, ты - болван! Мне надо работать здесь, в баре. А не там, где я с трудом заработаю себе на пару колготок…

- Все равно выгоднее, чем преподавать историю.

Они разговаривали так, словно никогда не были близки. А ведь были, были. После работы Лера приезжала к нему домой и чувствовала себя там хозяйкой.

Теперь же Клямин старался сообразить, к чему может привести исполнение просьбы, с которой к нему обращалась Лера. Он никогда ни о чем не просил Серафима. И быть чем-то обязанным Серафиму ему не хотелось. Лера разгадала его мысли.

- Ты, Антон, был не в меру болтлив когда-то. И о ваших делах с Серафимом мне кое-что известно. Не много, но вполне достаточно. Извини, мне надо приступать к работе.

Лера еще раз достала зеркальце, поглядела в него. Ее пальцы чуть подрагивали.

- Так что пусть твой Серафим постарается…

Казалось, таксомотор понимал, что колеса отмеривают последние метры, - мотор тянул нетерпеливо, сильно. Может быть, если оставить рулевое колесо, автомобиль сам найдет дорогу к таксопарку?

Клямин сидел расслабленный, усталый. Погасшая сигарета торчала в зубах. Взгляд привычно фиксировал встречные стоянки. Одни были пусты, на других томились очереди. При виде проезжающего мимо таксомотора люди размахивали руками, считая, что водитель их просто не заметил. Клямин достал колпачок и накинул на «соньку». С потухшим зеленым огоньком таксомотор принял озабоченный вид: «Не до вас мне. Занят. Спешу по вызову».

Люди опускали руки и вглядывались в темный коридор улицы в надежде на удачу…

Можно бы и прихватить кого-нибудь, если по дороге. Но к концу дня таксиста охватывает такая неприязнь к пассажирам, что он готов выложить рубль-другой из собственного кармана, лишь бы не видеть осточертевших лиц. Тем более если с планом все в порядке…

Притормозив на перекрестке, Клямин пропустил трамвай и свернул налево. Казалось, на улицу опустили занавес. Дома робко проглядывали сквозь неплотную ткань. Клямин включил ближний свет…

Конечно, он допустил оплошность, поведав Лере о своих отношениях с Серафимом. Но так уж сложилось - Лера была единственным близким ему человеком. Она его понимала, сочувствовала ему. К тому же истории, о которых рассказывал ей Клямин, были захватывающе остры. Но нельзя обольщаться минутой. В который раз Клямин испытывал досаду оттого, что не мог усвоить истины: надо язык держать за зубами. Хорошо еще, что тогда, в баре, он не ляпнул Лере, что уже был один такой герой, который пытался шантажировать Серафима. Клямин с фотографической точностью помнил горбоносый профиль этого героя, прижатый к дворовому асфальту. И пятна крови, проступающие сквозь одежду. И толпу зевак, глазевших на одно из окон последнего этажа. А ведь горбоносый Михаил был человеком, хорошо помятым жизнью, не чета Лере. Приоткрой Клямин истинную причину гибели Михаила, и тогда Леру не укротить. Клямин хорошо изучил ее характер. Она не остановится на полпути…

У въездных ворот таксопарка скопилось десятка два автомобилей. Заняв очередь, Клямин выскочил из кабины и бегом направился к дежурному механику отбить время окончания работы.

- Как мастерил? - спросил его дежурный. - Порядок?

- Полный ажур, - ответил Клямин.

Он вернулся к машине, включил зажигание и въехал в парк.

Домой Клямин шел пешком. Так насидишься за день, что ноги кажутся чужими. Каждая мышца требовала нагрузки и принимала эту нагрузку легко и радостно. Сладкая истома поднималась от щиколоток, заставляла ныть колени, отдавала в бедра. А еще томилась спина - профессиональная шоферская беда.