Андрей Быстров - Странники в ночи

Миновав последний коридор, Андрей и его проводник остановились в небольшом помещении перед двойной застекленной дверью. Эту дверь накрывала крутой дугой черная арка, напомнившая Андрею аэропортовский металлодетектор.

- Вы хотите, чтобы я сопровождал вас в галерее? - вежливо спросил молодой человек. - Я обладаю достаточными познаниями, чтобы дать вам необходимые пояснения, а если речь зайдет о подробностях, мы сможем...

- Нет, спасибо, - прервал его Андрей. - Мне хотелось бы остаться с этой картиной наедине.

- Как вам будет угодно. Идите прямо, до седьмого зала. Работы Василия Раевского справа. Когда закончите осмотр, вернитесь к входной двери и нажмите кнопку, вы её увидите. А теперь снимите часы.

- Зачем?

- Магнитное поле охранной системы, - пояснил проводник.

- А, понятно...

Расстегнув ремешок часов марки "Победа-Россия" с серебристой короной на циферблате, Андрей огляделся в поисках места, куда бы мог их положить.

- Положите сюда, на тумбочку, - сказал молодой человек.

Андрей опустил часы на крышку маленькой резной тумбочки и выпрямился. Он стоял перед дверью, отделяющей его от КАРТИНЫ - настоящей КАРТИНЫ, не репродукции - но странным образом это не вызывало в нем волнения. То есть волнение, разумеется, было - и не только волнение, но и трепет ожидания, и смятение чувств - но все это не связывалось с картиной, с предстоящей встречей с ней. Картина играла какую-то роль, но не главную, имела какое-то значение, но не решающее. Если суждено произойти неким важным событиям, они произойдут помимо картины, хоть и не без её участия.

Со стандартной улыбкой молодой человек произвел знакомые ему манипуляции, и дверь распахнулась с мелодичным звоном. За ней простирались анфилады картинной галереи... В тумане...

(Почему я вижу туман, удивился Андрей, никакого тумана там быть не может).

Он прошел под аркой, оставив позади часы, оставив позади время.

часть третья

INNAMORATI*

Здесь развеваются сигналы,

Мерцая, дрожа и обманывая

Лестницы пугают, слепец подделывает звуки,

Парящие над мерзлой водой.

Pink Floyd, "Astronomy Domine"

Рядом с экраном

Припадок удушья, удушья припадок.

Желание крайностей,

Желание плыть против потока.

Voivod, "Nothing Face"

Из безумцев, танцующих на склонах,

Мы могли бы превратиться в глаза,

Вместе глядящие сквозь тьму.

Джим Моррисон,

"Господа и Новые Создания".

1

Око Империи.

Пульсирующее око в далеком космосе.

Как главная и побочная партия в симфонии, как два полюса, как свет и мрак, слепая сила Империи Эго вступала в единство-противодействие с человеческой любовью. Гравитационное излучение темного тяжкого паука не только пронизывало все галактики, но и несло в любой малой частице своей мощь невидимого источника. Гравитация Империи порождала RX, движение движения - в разных, и самых утонченных мирах, отделенных от Земли хрупкими гранями измерений. Внутри Империи отсутствовала всякая иерархия, да и лишь весьма приблизительно можно было применять тут понятия "внутри" и "снаружи", "вдали" и "вблизи". Несмотря на всю немыслимую огромность, Империя Эго подчинялась квантовым законам - подчинялась, их для себя создавая. Обладая чрезвычайно высокой квантовой постоянной, Империя находилась не только там, где находилась. Даже о центре её допустимо было говорить очень и очень условно. В лучшем случае примерно так: "Центр Империи преимущественно здесь, но отчасти и в других местах, везде." Какие-то условные космические координаты имело только сплетение силовых линий, сердце паутины, средоточие зловещих полей.

А на планете Земля, в невообразимой дали от этого средоточия, каждая пульсация отзывалась то шорохом в ночных кустарниках, то дробным стуком, рассыпающимся по пустынной улице, то беспричинным воем бездомных собак. Империя рвала на части человеческие чувства, придавала им самостоятельность, а людей ставила в зависимость от них. Так она питалась энергией. И чувства, кажущиеся поначалу обычными, приобретали не предназначенные для них размах и масштаб, и люди становились их рабами. Свобода заключалась только в любви, а любовь с жадностью выкачивалась полыми щупальцами Империи. Люди искали, метались в тенетах несвободы. Империя превращала их в себе подобных пауков, а их обыденная жизнь маскировала сцены из трагической пьесы, задавая вопросы и оставляя их без ответов.

Империя Эго, начало всех начал, без которой не было бы и любви, властвовала над миром. Лишенная рассудочной целенаправленности, но могучая воля зажигала и гасила огни на дорогах. Нехватка любви двигала людей к границам космических миров, долгая зависимость от противоположных чувств делала их жертвами. И никто не мог раскрыть секреты до конца.