Эверт Лундстрём - Операция «Отче наш»

– Но ты потопил «Конни»…

Он промолчал. Однако молчание служило ответом. «Конни» построил не он, на нее рука поднялась.

– И паруса… – продолжал я. – Они мешали тебе… Я намеренно сказал «паруса». Не стал называть имя моего мертвого друга, Георга.

Мона Лиза посмотрел на меня с болью и благодарностью во взгляде. Когда же он попытался говорить, я с трудом разобрал его приглушенный шепот:

– Ты ведь понимаешь, Морган, как это получилось…

– Понимаю.

– Я не хотел!.. Пойми меня!.. Его не было там тогда!..– Он вдруг опять заговорил громко и пронзительно, на грани нового срыва.

Который нельзя было допустить. Я поспешил положить ему руку на плечо.

– Мона Лиза… Я знаю, что ты покушался только на паруса. Можешь не объяснять.

Зачем мне сейчас обвинять его в гибели моего друга Георга? Он сам уже тысячу раз предъявил себе это обвинение. К тому же Мона Лиза явно не лжет: поджог – дело его рук, но, как я и предполагал, Георга не было в мастерской, когда начался пожар.

И все-таки Георг погиб. По вине Моны Лизы.

Поджог. Мона Лиза.

Какая нелепость. Жестокая, горькая нелепость.

– Но зачем ты это сделал, Мона Лиза?..– спросил я. – На кой черт тебе это понадобилось?

Мона Лиза замялся. Приготовился что-то сказать, но передумал. Молча полез рукой во внутренний карман, вытащил, к моему удивлению, бумажник, достал из него фотографию и положил на настил перед нами.

Я посветил фонариком.

Мона Лиза и Анетта Кассель. Оба в чем мать родила. В позе, не требующей комментариев.

– Так, и что ты хочешь этим сказать?..– бесстрастно произнес я.

– Она меня заставила, – ответил Мона Лиза.

Он говорил спокойно, но щеки его горели, отчего он выглядел непривычно здоровым.

– Что заставила?

– Все, что я сделал, – из-за нее… Она грозилась показать этот снимок моей жене. Если я не послушаюсь.

– И чего же она от тебя требовала?

– Вы уже знаете.

Говоря, Мона Лиза все время смотрел вниз, на доски настила. Мартин предложил ему еще одну сигарету, я поднес зажигалку. Он посмотрел на нас с признательностью. Мне вспомнилась его жена. Симпатичная толстушка, которую я видел один раз, когда спускали на воду «Викинг Леди». Не писаная красавица, но мать двух сыновей Моны Лизы. Увлекающихся парусным спортом. Невольно я ощутил жалость к Моне Лизе. Представил себе, какие адские муки он пережил. Но разве Астрид не жаль? Не говоря уже о ее погибшем муже?

– И все-таки, чего она требовала от тебя? – спросил Мартин.

Он все еще кипятился, не был склонен так легко прощать, как я.

– Чтобы я помешал вам… – еле слышно произнес Мона Лиза. – Не дал «Леди» выиграть регату…

– С какой стати, черт побери? Она ведь член нашей команды!

– Видно, есть какие-то причины.

– Какие именно?

Мона Лиза горестно скривился.

– Станет она говорить мне об этом… Я ведь был всего лишь жалким приспешником… После того как попался на крючок…

Дорого обошлись ему эти минуты любви.

– Кто вас фотографировал? – спросил я.

– Не знаю.

– Кто-то ведь смотрел, как вы с Анеттой…

– Я спрашивал, но она только смеется в ответ.

Мы с Мартином переглянулись: а ведь было бы чертовски интересно выяснить, кто держал в руках фотоаппарат. Только один человек может ответить на этот вопрос.

– По-моему, стоит побеседовать с Анеттой… – сказал Мартин. – Нам троим.

– Без меня! – испуганно воскликнул Мона Лиза.

– Без тебя не обойтись, – твердо сказал я. Видя, что мы не оставляем ему выбора, Мона Лиза встал и уныло полез вверх по трапу. Мы с Мартином поднялись следом. Мона Лиза забыл свой мешок с инструментом, но я захватил его. Заметив это, он круто остановился.

– Морган… брось его за борт… не хочу его видеть. Я наклонился над фальшбортом и отпустил мешок.

Он быстро пошел ко дну. Лодочка, на которой Мона Лиза подплыл к «Леди», покачивалась возле борта, но я решил оставить ее до завтра.

Сторож у калитки встретил нас недоверчивым, удивленным взглядом.

– Разве вас было трое?

– Наш товарищ днем уснул на борту… – сказал я.

Мартин посадил Мону Лизу в «вольво». Я сел в джип. Сквозь окошко было видно бледное лицо Моны Лизы. Я чувствовал себя препаршиво.

Въехав во двор «Клифф-Уок-Мэнор», мы поставили машины возле автобуса. Лунный свет, выбеливавший кромки облаков, пропал, теперь над нами простирался сплошь черный небосвод.

– Еще не спит… – Мартин кивком указал на окно Анетты.

По краям шторы пробивались тонкие полоски света.