Эверт Лундстрём - Операция «Отче наш»

– Ясно, выходим, парень.

С удавкой на шее не поупираешься. Но я рассчитывал на то, что моему мучителю придется отпустить ее, когда мы будем выходить. И появится возможность для бегства. Медленно выбираясь из машины, я успел рассмотреть, что удавка изготовлена по всем правилам искусства, с крепкой ручкой.

Ступив на правую ногу, я напрягся для прыжка – и в ту же секунду получил сильнейший удар по затылку. Вывалился из машины и распластался почти без чувств на земле, осыпаемый новыми ударами и пинками.

– Так говоришь, тебе нечем расплачиваться… – донесся до моего слуха гортанный бас.

Кое-как я поднялся на колени, но тут же от удара ногой по лицу шлепнулся спиной на каменную мостовую с такой силой, что у меня перехватило дыхание. И снова на меня обрушились удары.

Придя в себя спустя какое-то время, я смутно разобрал, во-первых, что машина стоит на месте, и во-вторых, что часы на руке разбиты. Из пореза на запястье текла кровь. Кое-как я забрался в машину и лег на сиденье. С великим трудом приподнялся на локте и смог другой рукой включить свет. Поднес запястье к лампочке. Порез был не очень глубокий. Я сел, посмотрелся в зеркальце. Зрелище было не из приятных.

Я снова вытянулся на сиденье, пребывая где-то между явью и беспамятством.

Постепенно явь взяла верх. Глаза отыскали приборную доску. Ключ от зажигания торчал в гнезде. Слава богу…

Собравшись с силами, я повернул ключ, навалился на руль и покатил домой.

Лестница на второй этаж, где помещалась спальня, показалась мне Эверестом.

Я спал беспокойно. Мне снилось, что мы с Георгом у его старой мачты для выхаживания парусов на валу у крепости Карлстен возимся с огромным полотнищем. Штормовой ветер нещадно трепал толстую ткань. Парус был такой большой, что верх его терялся в низких тучах. Мачта качалась и крутилась, сбивая топом облака, точно электрическая мутовка. Внезапно тучи превратились в здоровенные башмаки, которые обрушились на поверхность исхлестанного ветром, бушующего моря. Все небо озарилось ослепительной вспышкой. Мачта сломалась у самого основания и упала на землю. Гигантский парус медленно опустился на нас с Георгом. Я лихорадочно отбивался кулаками от тяжелого гладкого полотнища.

Проснулся я мокрый от пота, одеяло и простыня лежали на полу. Я встал, преодолевая ломоту во всем теле. Открыв окно, закурил и сел на край кровати. Задумчиво смотрел, как играет табачным дымом утренний ветерок. «Морган Линдберг, во что ты, собственно, впутался, черт бы тебя побрал?» – спросил я сам себя, но не дождался ответа. Доковылял до ванной и погрузил разукрашенное синяками тело в теплую воду. Спустя полчаса я почувствовал себя почти человеком.

Надо ли отрицать, что в то утро я помышлял о том, чтобы выйти из игры. Но чем больше думал о случившемся, тем сильнее меня охватывала злость. За кого они меня принимают? За какого-то рохлю? На которого можно надеть узду? Не на таковского напали.

Может быть, поведать кому-нибудь о своих злоключениях? Монике? Не годится, только напугаю ее. Директору Хеннингу, Биллу Маккэю или еще кому-нибудь из авторов проекта? Но тогда я вынужден буду признаться, что моя фирма задолжала шестьдесят две тысячи. Не очень-то лестная характеристика. Обратиться в полицию? Только не это. Поделиться с Георгом? Когда переберусь в Марстранд?.. Возможно. Но что тут может сделать Георг? Ничего.

Я решил выждать. Время покажет, как поступить. Во всяком случае, я надеялся на это.

Я бросил в багажник вещевой мешок со своим барахлом. Пристегнул к поясу японский матросский нож с резной костяной рукояткой.

В последнюю минуту спохватился, что забыл одну важную вещь. В кабинете у меня лежала большая папка с чертежами парусов. Я забрал ее и положил на переднее сиденье моего «комби».

На всякий случай проверил надежность запоров на всех окнах дома. Для защиты от солнца опустил шторы в гостиной и спальне. Тщательно запер входную дверь и подвал. Профессия парусного мастера, не допускающая небрежности, сделала меня педантом.

– Прощай, домик родной!..

Было прекрасное весеннее утро; небо чистое, ясное. Я опустил боковое стекло, подставляя лицо прохладному ветерку. Немного фантазии, и можно представить себе, будто ты вышел в море.

Обычно высокую башню крепости Карлстен окутывает легкая дымка. Этот день был исключением. Резкий контраст света и теней. Омывающее остров Марстранд море казалось темно-синим. Белые деревянные дома выглядели белее, чем когда-либо. Солнечный свет всем краскам придал особую сочность и чистоту.