Полина Дашкова - Источник счастья

Он равнодушно кивнул. Экран погас, но Боря продолжал смотреть в него все так же внимательно. Кира все давно съела, а на его тарелке остывали нетронутые грибы.

— Ты хотя бы попробуй, — слегка обиженно сказала Кира, — ты же не ел ничего весь день, я так старалась.

— Прости, не могу, — он поднялся из-за стола, — очень устал.

Только сейчас она заметила, как он осунулся за последние дни. Под глазами вспухли тёмные мешки, щеки ввалились.

— Боренька, как только вернёшься, тебе надо показаться врачу, ты очень плохо выглядишь.

— Да, — ответил он и ушёл в свой кабинет.

Кира убрала со стола, вымыла посуду, лисички переложила в кастрюльку, поставила в холодильник, заглянула к мужу.

— Они хотя бы машину за тобой пришлют? Или надо вызвать такси?

— Пришлют. Иди спать.

Она знала, когда он так сидит, в старом кресле, в углу, его лучше не трогать. Ему надо сосредоточиться и подумать.

— Боря, не засиживайся. Я поставлю будильник на половину четвёртого.

— Хорошо. Закрой дверь.

Она поцеловала его в небритую щеку и ушла. У неё слипались глаза, она хотела сегодня лечь пораньше. В аэропорт ехать с ним не собиралась, но всё равно придётся встать, проводить, и потом уже вряд ли удастся уснуть. Завтра воскресенье, на работу не нужно, но за неделю накопилась куча домашних дел.

Когда прозвенел будильник, Кира увидела, что мужа нет рядом.

— Ну вот, уже вскочил, — пробормотала она и громко позвала: — Боря!

Ответа не последовало. В квартире было тихо, темно. Только под дверью кабинета светилась узкая полоска.

Боря все так же сидел в кресле, голова была откинута назад.

— Уснул прямо тут, одетый, — вздохнула Кира, — надо было заставить его дойти до постели, он же на ногах не держался, спал на ходу.

Рядом, на маленькой торшерной полке, она заметила пустой стакан и баночку с капсулами. То самое успокоительное, которое Боря дал ей для Софи на поминках.

— Мне нельзя, а тебе можно? — проворчала Кира. — Давай-ка, просыпайся, пора.

Она тронула его за плечо, стала трясти, глухо, быстро повторяя:

— Боря, Боренька!

Он был ещё тёплый, когда приехала «скорая». Врач догадался отправить на экспертизу жёлтые капсулы.

В лаборатории Института судебной медицины удалось определить, что содержимое капсул представляет собой сложную смесь веществ растительного и животного происхождения. Оказывает токсическое действие на сердце. Смерть от сердечной недостаточности может наступить через несколько дней или через несколько часов, в зависимости от дозировки.

Один из экспертов вспомнил, что всего год назад подобный препарат пытались запатентовать, как новое лекарственное средство из группы сердечных гликозидов, но побочные действия были настолько сильны, что разработки прекратились. А вёл их доктор биологических наук, профессор Мельник Борис Иванович.

Остаток зимы Михаил Владимирович и Федор опять проводили в лаборатории все свободное время.

— Мы топчемся на месте, — говорил Агапкин, — можно сделать вливание ещё десятку, сотне крыс, результат будет всё тот же. Выживет и омолодится каждая третья или каждая вторая особь. Остальные погибнут. Мы, кажется, никогда не поймём, почему.

— Да, — соглашался профессор, — на это могут уйти годы. Надо спокойно наблюдать, подробно исследовать, искать закономерности.

— Пока я вижу лишь одну закономерность. Те крысы, которым препарат вводите вы, выздоравливают и живут. Мои все дохнут.

— Федор, это, извините, ваше странное суеверие, и только. Вот у вас укушенный мизинец опять кровоточит. Тоже, скажете, закономерность? У Григория Третьего к вам личная неприязнь? Он вас так специально тяпнул, чтобы не заживало?

— Не знаю.

— Зато я знаю. Вы в лазарете сколько раз в день руки моете? Обрабатываете без конца то бензином, то йодом. Дезинфекция, конечно, вещь необходимая, но, как все в медицине, имеет и обратный эффект. Кожа пересушена. Естественная защита сжигается, вот ваша ранка и не заживает.

— Как же быть?

— Мазать на ночь облепиховым маслом. Кажется, у нас где-то остался пузырёк.

— Я не об этом. Ещё немного, и настанет настоящий голод. Крысам уже сейчас не хватает корма. Как быть, если однажды все передохнут?

— Федор, вы тревожитесь за крыс? Не боитесь, что нас ждёт та же участь?

— По сути, весь запас препарата — в них. Без них мы ничего восстановить не сумеем.

— А вот об этом не беспокойтесь. Видите те три тёмные склянки? В одной песок, в двух других ничего, кроме высушенных крысиных желез. Я откачал воздух и закрыл герметично. Но, кажется, даже этого не нужно. Им всё равно, где жить. Цисты способны существовать бесконечно долго, в любой среде. Они выдерживают кипячение и глубокую заморозку. Это нам страшен голод, холод, аресты, расстрелы. Они будут спокойно ждать, пятьдесят, сто, тысячу лет, и оживут, когда представится подходящий случай.