Далия Трускиновская - Обнаженная в шляпе

– Надевай! – подумав, приказал Зуев. – По крайней мере, тебя издалека будет видно.

– Верно! – согласился Соломин. А невменяемый Игрушка демонстративно сел в «жигуленок», оставленный Соломиным сдуру на самом солнцепеке, и меланхолически в нем запекался, презирая затеянную друзьями суету.

Наташа зашла в кустики, чтобы переодеться. Зуев постоял, почесал в затылке и вдруг начал расстегивать брюки.

– Ты чего? – изумился Соломин.

– Пойду за ней следом. Мало ли что! Она все-таки женщина. А я мужчина!

– Тогда лучше я пойду, – сказал Соломин, неодобрительно взглянув на зуевское пузо, вылезшее из штанов.

– Нет, я, – и Зуев спустил штаны до колен. – Я тоже вполне сойду за дачника. А ты – при форме и при исполнении!

– Форма – не проблема! – и Соломин тоже стал торопливо раздеваться.

– Тебя они хорошо разглядели! – забыв вылезти из штанов, Зуев схватил Соломина за руку.

– Тебя тоже!

– Ты пальцем тыкал в карточки и ржал на весь город! А я стоял сбоку. Мало ли – прохожий остановился…

– От тебя проку никакого! – заорал Соломин, пытаясь, невзирая на зуевскую руку, выпрыгнуть из штанов. – А я знаю самбо, дзю-до и карате!

Тут из кустиков вышла Наташа и остолбенела – Соломин и Зуев, пугаясь в сползших штанинах, затеяли настоящее побоище.

– Ребята, ребята, вы чего? – Наташа поднырнула снизу и двумя короткими резкими ударами распихала стреноженных бойцов.

– Это серьезно! – сказал Соломин, щупая ребра. Зуев же ничего сказать не смог. Крошечный кулачок угодил в какую-то особо болезненную точку.

Игрушка мрачно созерцал все эти глупости из раскаленной машины.

– Спятили? – язвительно спросила довольная эффектом Наташа. – Рехнулись? Крыша поехала?

– Рыцарство проявляем, – объяснил Соломин. – Спорим, кому тебя страховать!

– Госстраху! – отрубила Наташа. – И не вздумайте ползти следом, Чингачгуки! Тогда вы меня как раз и заложите! Ну, я пошла. Двигаться буду челночным методом. Берег – переулок – шоссе – переулок – берег – переулок – шоссе… Поняли?

– Ага, – сказал Соломин.

– И штаны натяните, – сказала уже более нежным голосом Наташа. – Хороши! Гвардейцы! Орлы!..

Она быстро повязала косынку, сменила обычные очки на темные и, покачивая бедрами, пошла вперед, не оглядываясь.

– И все-таки Наташа неправа, – объявил, подумав, Соломин. – Если она отыщет машину, то сюда, что ли, побежит? И вообще – там не ангелы божьи, а рэкетиры. Кто-то должен идти за ней следом.

– Пойдем оба, – благоразумно предложил Зуев. – А Игрушка посторожит машину.

Соломин недоверчиво посмотрел на «жигуленка».

– Машину угонят вместе е Игрушкой, – мрачно заметил он, – Ладно, пошли.

Они натянули штаны и неторопливо последовали за Наташей с самым что ни на есть независимым видом. Мало ли-ну, идут по дачному поселку плечистый лейтенант милиции вместе с каким-то насупленным толстяком, идут себе, никому не мешают, к женщинам не пристают, нос никуда не суют. И смотрят на маленькую блондинку, которая мельтешит впереди безумным купальником. Но Уголовным кодексом смотреть на блондинок никому не воспрещается.

А Игрушка сидел в машине и чувствовал, что досидится до теплового удара. Если бы с кем-то другим случилась такая чушь и кто-то другой засел в дымящемся «жигуленке». Игрушка сразу бы понял, что это острая депрессия, и извлек страдальца из духовки. Но сам он, влипнув, мечтал лишь об одном – потерять сознание и ни о чем вообще больше не думать.

Очень уж больно было Игрушке.

Наташе приходилось раньше бывать в поселке. И его нехитрую планировку она в общих чертах представляла. Он действительно подковой лежал вокруг озерного залива, внутреннюю дугу подковы образовало озеро, а внешнюю – шоссе. Он действительно был разрезан на секторы переулками, ведущими от шоссе к озеру. Но и переулки между собой сообщались какими-то индейскими тропинками, петлявшими, если можно так выразиться, параллельно шоссе.

Идя челночным ходом, Наташа обнаружила такую тропинку и задумалась.

Неизвестно, как бы она поступила, если бы по переулку навстречу ей не шла незнакомая женщина. Вообще-то поселок был совершенно пуст, и это радовало разведчицу. Столкновения с аборигенами не всходили в ее планы. И вести себя подозрительно – озираться, подслеповато вглядываться в номера домов и мыкаться по задворкам – она не имела права. Поэтому Наташа решительно, как местная жительница, свернула на тропу, а та женщина проследовала дальше, навстречу Соломину и Зуеву.