Лев Шейнин - Старый знакомый

— А чем кончил этот нарком? — тихо спросил Ларцев.

В этот момент дверь кабинета открылась, и на пороге её появилась Анна Вельмут, она же мадам Никотин — женщина лет сорока на вид, со следами былой красоты на лице. За её спиной стоял Ромин.

— Арестованная Анна Вельмут доставлена, — доложил Ромин.

— Здравствуйте, господа, — совершенно спокойно и с большим достоинством ответила Анна Вельмут.

— Здравствуйте. Садитесь, Анна Вельмут, — подчёркнуто вежливо произнёс Малинин и указал арестованной на кресло перед маленьким столиком, с другой стороны которого сел Ларцев.

— Мерси, — так же спокойно сказала Вельмут и села в указанное ей кресло.

— Судя по вашей кличке, вы курите? — спросил её Ларцев.

— Клички дают собакам и ворам, — ответила Анна Вельмут. — Псевдоним, вы хотите сказать. Да, я курю.

Ларцев чуть заметно улыбнулся и протянул арестованной портсигар.

— Этот псевдоним выбирала не я. Когда в Берлине после капитуляции меня вызвал майор Пирсон и предложил возобновить отношения, то я попросила, помимо прочего, четыре блока сигарет «Честерфилд» в месяц. Он сразу согласился и сказал, что моим новым псевдонимом будет «мадам Никотин».

— А какой был прежде? — спросил Малинин.

— Генрих, — ответила арестованная. — Я получила его в сорок первом году в Женеве, когда стала агентом американской разведки. Тогда я имела дело с генералом Маккензи. После подписания контракта меня перебросили в Берлин.

— Контракта? — спросил Ларцев.

— Ну, ангажемента, если хотите, — улыбнулась Вельмут. — Были оговорены условия, я подписала обязательство, мне дали задание, я его приняла. Типичный контракт, как при всякой сделке.

— Эта сделка могла вам стоить головы, Анна Вельмут, — заметил Ларцев.

— Когда акробат работает под куполом цирка, это тоже может стоить ему головы, — ответила мадам Никотин, — но это его профессия.

— Вы хотите сказать, что являетесь профессиональной шпионкой? — спросил Ларцев.

Анна Вельмут поморщилась.

— Это опять-таки вопрос терминологии, — протянула она. — Если человек работает на вас, то вы, я полагаю, именуете его героическим разведчиком? Но если он работает против вас, вы называете его подлым шпионом. В этом, конечно, есть своя логика. Так вот: в годы войны, работая на американцев, я тем самым работала на вас. Поэтому, хотя бы в этот период времени рассматривайте меня как разведчицу. Ну, а в послевоенное время, когда я стала работать против вас, считайте меня шпионкой. Не возражаю. Да, я профессионал. До сорок второго года я работала на французов, но потом перешла к американцам. Я никогда не сочувствовала Гитлеру.

— А кому вы сочувствуете? — спросил Малинин.

— Главным образом самой себе, — ответила Анна Вельмут. — Можно ещё сигарету?

— Возьмите всю пачку, — сказал Ларцев и протянул сигареты арестованной.

— Мерси, вы очень любезны, — с достоинством ответила женщина и вновь закурила.

— Скажите, Анна Вельмут, чем вы объясняете свой провал? — продолжал Ларцев. — Ведь вы — опытный человек.

— Ума не приложу!.. Я ничем себя не выдала. До ареста за мной не велось наблюдение, даже самое тонкое. Я бы сразу это «срисовала», поверьте моему опыту. Я всегда работала в одиночку и, следовательно, никто не мог меня выдать… И вот все эти дни я задаю себе один и тот же вопрос: кто меня провалил? Иногда мне приходит на ум, что меня просто обменяли. Если так, то хоть на что-нибудь стоящее?

Ларцев засмеялся.

— Мы не занимаемся обменными операциями, — сказал он. — А почему вам пришла в голову такая странная мысль?

— Мне показалось, что в последнее время интерес майора Пирсона ко мне заметно ослабел. Он встречался со мной очень редко, и у меня даже создалось впечатление, что он просто не знает, что бы мне поручить. Секретный агент, как и женщина, всегда чувствует, когда к нему падает интерес… А ведь я и женщина, и агент…

— Ясно. Мы ещё встретимся, Анна Вельмут, — сказал Ларцев. — Что касается сигарет, то вы будете их получать без всякого контракта.

Арестованная как-то странно улыбнулась и, вскинув на Ларцева глаза, многозначительно бросила:

— За «навар»?

— Что? Какой навар? — удивился Ларцев.

— Это термин следователя Ромина, — ответила арестованная. — Он говорит, что чем крепче навар, тем лучше суп.

— Какой суп? — насторожился Ларцев.

— Господин следователь дал мне понять, что какой-то полковник Леонтьев связан с американской разведкой. Господин следователь уверял, что мне будто бы известно об этом со слов майора Пирсона, и что Пирсон собирался связать меня с этим Леонтьевым…