Раймонд Чэндлеp - Детектив Филип Марлоу

Я хотел было крепко встряхнуть девушку, но побоялся до нее дотронуться. Мы стояли. Ничего не происходило. Мы стояли. И проку от меня было как от пятого колеса в телеге.

Потом она повернулась и бросилась прочь. Я слышал ее удаляющиеся по коридору шаги. Потом хлопнула дверь.

Я пошел к канцелярии. Она рыдала за дверью. Я стоял и слушал ее рыдания.

И ничего не мог поделать. И вряд ли кто-нибудь мог что-нибудь здесь поделать.

Я вернулся к застекленной двери, стукнул и просунул в нее голову. Миссис Мердок сидела в той же позе, в какой я ее оставил.

- Кто нагнал страху на девочку? - спросил я.

- Убирайтесь из моего дома, - процедила она, не разжимая толстых губ.

Я не пошевелился. Тогда она хрипло расхохоталась:

- Вы считаете себя умным человеком, мистер Марлоу?

- Я не задавался этим вопросом.

- Ну а если зададитесь?

- За ваш счет.

Она пожала мощными плечами:

- Возможно, и так.

- Вы ничего не добились, - сказал я. - Я все-таки должен буду все рассказать в полиции.

- Я ничего не добилась, но и ни за что не заплатила. А монета возвращена. Будем считать, это мне стоило тех денег, которые я отдала вам, - это меня устраивает. Теперь уходите. Вы мне надоели. До предела.

Я закрыл дверь и пошел обратно. За дверью канцелярии никто не рыдал. Было очень тихо. Я прошел мимо.

Я вышел из дома, остановился у двери и послушал, как солнечные лучи сжигают траву. Поодаль заработал мотор, и из-за угла показался серый "Меркурий". За рулем сидел мистер Лесли Мердок. Увидев меня, он остановился, вышел из машины и торопливо подошел ко мне. Он был премило одет - во все новенькое: габардиновые штаны кремового цвета, черно-белые ботинки с блестящими белыми носками, спортивную куртку в очень мелкую черную и белую клеточку, кремовую рубашку без галстука; из кармана рубашки торчал черно-белый носовой платок. На носу у мистера Мердока были зеленые солнцезащитные очки.

Он остановился рядом и сказал как-то тихо и застенчиво:

- Вы, наверное, думаете, что я страшный подлец.

- Из-за вашей истории с дублоном?

- Да.

- Эта история нисколько не повлияла на мое суждение о вас.

- Значит...

- Что вы хотите услышать от меня?

Он заискивающе пожал плечами. Его дурацкие рыжие усики просто сияли на солнце.

- Наверное, мне просто нравится всем нравиться.

- Виноват, мистер Мердок. Мне очень нравится ваша преданность жене. Вы это хотели услышать?

- О, вы полагаете, я лгал? Вы думаете, я рассказывал все это только для того, чтобы защитить ее?

- Я нахожу это возможным.

- Понимаю, - он вставил сигарету в длинный черный мундштук, который извлек из-за щегольского платка. - Значит... я могу понимать это как то, что я вам совсем не нравлюсь. - За зелеными стеклами очков было заметно смутное движение его зрачков - словно движение рыб в глубине пруда.

- Глупый разговор, - сказал я. - И чертовски бесполезный. Для нас обоих.

Он поднес спичку к сигарете и затянулся.

- Я понимаю, - сказал он. - Извините, я был настолько невежлив, что начал его.

Он повернулся на пятках и направился к машине. Я стоял неподвижно и наблюдал, как он отъезжает. Потом я пошел вдоль стены и на прощание потрепал по голове маленького нарисованного негритенка.

- Сынок, - сказал я ему, - ты единственный в этом доме, кто еще не спятил.

23

Следователь лейтенант Джесси Бриз высоко поднял руки, потянулся, зевнул и сказал:

- Ну что, припоздал на пару часиков, а?

- Да, - ответил я. - Но я просил передать вам, что задержусь. Мне нужно было сходить к зубному врачу.

- Садись.

Его заваленный хламом стол стоял в углу наискосок. Слева от Бриза находилось высокое окно без занавесок, а справа - пришпиленный к стене большой календарь. Дни, канувышие в небытие, были старательно зачеркнуты мягким черным карандашом, очевидно для того, чтобы Бриз, взглянув на календарь, всегда мог точно знать, какое сегодня число.

Спрэнглер сидел в стороне за столом значительно меньших размеров и значительно более аккуратном. На столе лежал зеленый регистрационный журнал, ониксовая подставка для ручек, настольный календарь и морская раковина, полная спичек, пепла и окурков. Спрэнглер швырял стальные перышки в прислоненное к противоположной стене войлочное сиденье от стула, беря их по одному из пригорошни, - настоящий мексиканский метатель ножей у мишени. Перышки втыкаться не хотели.

В комнате стоял какой-то нежилой, не то что бы затхлый, не то что бы свежий, но какой-то не человеческий запах - как правило, свойственный подобным помещениям. Дайте полицейскому управлению совершенно новое здание - и через три месяца оно насквозь будет пропитано этим запахом. В этом есть что-то символичсеское.