Наталья Александрова - Бассейн в гареме

– Что, детка, перехитрила Федю? Стар, стар стал, болезный, зажился на свете… А был ловок раньше, ловок и хитер, в жизни бы такую дешевку не упустил… Вот что значит старость! А я сижу, жду его в машине – нет Феди и нет… Пришлось подняться, самому поглядеть, как здесь и что…

Женя смотрела на нового убийцу с ужасом и обреченностью. Он сделал шаг в ее сторону, поднял руки с натянутым шнурком и тихо сказал:

– Не бойся, детка, это совсем не больно.

Алексей Иванович Ангелов, известный в определенных кругах как Леха Ангел, занимался достаточно необычным и вместе с тем солидным бизнесом. Он проводил подпольные аукционы.

Если какой-то солидный человек хотел выгодно продать дорогую вещь сомнительного происхождения, например, краденую картину или драгоценности не вовремя скончавшейся родственницы – стоило обратиться к Лехе Ангелу. Поговаривали, что иногда на его аукционах продавался и живой товар, но, скорее всего, это были всего лишь слухи.

Ангел снимал для своих аукционов роскошные виллы в ближайших пригородах Петербурга – каждый раз торг проводился в новом месте, чтобы обеспечить его безопасность. Вообще безопасность торгов была главным достоинством Лехиной фирмы. Его люди следили за тем, чтобы вспыльчивые клиенты проходили в зал без оружия, они же проверяли аккуратность расчетов, следили за порядком в зале, заботились о том, чтобы продавец, получив деньги за свой товар, сумел убраться восвояси живым и с деньгами. Кроме того, миловидные девушки из ангеловской фирмы придавали аукционам привлекательность и уют, разносили среди гостей напитки и старались, чтобы даже в случае неудачи на торгах гости ушли довольными.

За все это Ангелов брал десять процентов от общей стоимости проданных на аукционе лотов, и он свои деньги отрабатывал.

Если кто-то позволял себе на аукционе у Ангелова недостойное поведение – конечно, то, что считается недостойным «по понятиям», а также такие поступки, которые могли поставить под удар устоявшуюся репутацию фирмы, – нарушителя вежливо, но решительно выпроваживали из зала и впредь на аукционы не допускали.

Короче, у Лехи Ангела была солидная фирма. Поэтому ни Муса, ни Штабель не удивились, когда Равиль Каримов выставил непременным условием своего участия в торгах за картину Жибера – аукцион проводит Ангелов. Все посчитали это пожелание разумным и понятным.

Леха Ангел сначала удивился, узнав, что на аукционе будет выставлена только одна вещь, но когда он услышал, что стартовая цена за картину назначена четыреста тысяч долларов, успокоился: на аукционах цены поднимаются от стартовых очень значительно, и его гонорар обещал стать вполне приличным. У него было единственное условие – участников аукциона должно быть минимум трое, таковы правила, иначе аукцион не состоится. Скрепя сердце Муса согласился считаться третьим участником. Больших наличных денег у него не было, он взял четыреста тысяч под залог у человека, с которым предпочел бы не связываться, и теперь очень по этому поводу переживал. Вообще он понимал, что дело с картиной, казавшееся таким простым вначале, теперь стало трудным и непонятным. Муса боялся, что дело выйдет из-под его контроля (на самом деле так и случилось, но татарин об этом пока не подозревал).

Ангел договорился об аренде на двое суток подходящего помещения. Два дня требовалось для того, чтобы подготовить зал для аукциона.

Место проведения торгов держалось в глубочайшем секрете. В назначенный день все участники аукциона должны были врозь прибыть в названное Ангелом место. Там в их машины садились люди аукционщика, и дальше уже они командовали движением.

День аукциона настал.

Гоша Фиолетов попет ля л по городу, чтобы убедиться в отсутствии «хвоста». Наконец остановился возле фотоателье Джинчарадзе. Шота вынес свернутый в рулон холст, посмотрел ободряюще, и Гоша поехал на место встречи с человеком Ангела – на Обводный канал, возле начала Витебского проспекта. У них с Шотой все было оговорено на случай благоприятного исхода. В случае же полного провала Гоша решил покориться судьбе. И все равно он нервничал и постоянно оглядывался в зеркало заднего вида – это был самый опасный участок пути. Если бы Муса вздумал изменить свои планы, он мог напасть сейчас на машину Фиолетова, отобрать картину и продать ее напрямую. Конечно, это было бы глупо и нелогично, аукцион обещал большую прибыль, но Фиолетов готов был ждать любой подлости от злого и нервного татарина, запсиховавшего после смерти Шмыгуна. Впрочем, Гоша понимал, что мыслит он нелогично оттого, что сам сильно психует.