Б. Седов - Дама Пик (Роман)

Надир-шах с искаженным от ярости лицом обернулся к своему опозорившемуся подчиненному и, злобно провизжав что-то по-арабски, выхватил пистолет и всадил в поднимавшегося с земли неудачника несколько пуль. Тот, так и не успев встать, повалился набок и, выпустив изо рта густую струю крови, затих.

Сокровище начало убивать.

Надир-шах указал стволом на другого джигита, и тот, выполняя безмолвный приказ хозяина, быстро занял место своего выбывшего из игры товарища. Камни снова подались вниз, и каменная пасть начала открываться во второй раз.

Знахарь взглянул на своих людей, стоявших на камнях, и они понимающе кивнули ему. Надиршах, потрясая пистолетом, произнес длинную арабскую фразу, в которой часто повторялись слова «аллах» и «шайтан». Двое арабов, выполнявших роль противовесов, затрясли головами, и при этом один из них чуть не свалился со своего насеста.

Надир-шах грозно взглянул на него, и тот застыл в неудобной позе, со страхом глядя на пистолет, который Надир-шах продолжал держать в руке.

Наконец глухое каменное ворчание умолкло, и в стене открылось отверстие почти правильной прямоугольной формы около двух метров шириной и метра три в высоту.

Знахарь и Надир-шах посмотрели друг на друга, и Знахарь сказал:

- Может быть, ты все-таки уберешь пистолет?

Надир-шах посмотрел на пистолет, потом снова на Знахаря и затем подчеркнуто небрежно засунул пистолет за пояс.

Их было четверо.

Светловолосый молодой мужчина в клетчатой рубашке и просторных холщовых штанах, рядом с ним - молодая стройная женщина в джинсах и белой футболке, а чуть в стороне - двое смуглых брюнетов в классических костюмах торговцев помидорами, которые враждебно и с недоверием смотрели на первую пару.

Лицо широкоплечего белого мужчины было перечеркнуто черной шелковой повязкой, закрывавшей левый глаз, волосы женщины были убраны под туго завязанную бандану, а лица брюнетов до самых глаз были покрыты черной щетиной.

Надир-шаху и его джигитам для того, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания основного населения нечестивой страны, в которую они прибыли с неофициальным визитом, пришлось пожертвовать своими шикарными фундаменталистскими бородами, которыми они так гордились. Но это было необходимой жертвой, и теперь они выглядели в точности как обыкновенные хачики с Кузнечного рынка, на которых всем наплевать.

Знахарь переглянулся с Наташей, и они одновременно шагнули вперед.

Подойдя к стене, они начали карабкаться наверх, к входу в пещеру, который находился на высоте около пяти метров от земли. Надир-шах и единственный оставшийся свободным джигит встрепенулись и поспешили за ними.

Все четверо испытывали необыкновенный подъем и с трудом сдерживали возбуждение. Перед лицом небывалого приключения взаимная ненависть и недоверие отступили на второй план и, когда Наташа оступилась на неровном каменном выступе, джигит Надир-шаха машинально подхватил ее под руку.

Кивнув, Наташа продолжила подниматься к пещере, и не прошло и минуты, как все четверо стояли на пороге богатства.

В глубину грота уходила черная, как бархат, неподвижная тьма, и определить его размеры было невозможно. Знахарь расстегнул висевшую на плече сумку и достал из нее большой электрический фонарь. Он направил фонарь вверх, толстый белый луч ксеноновой лампы ударил в темноту, и она неохотно расступилась.

Размерами этот естественный грот не уступал хорошему школьному спортзалу. Его каменные ребристые своды наклонно уходили вверх и смыкались на уровне четвертого этажа, а песчаный пол был относительно ровным и напоминал пляж, усыпанный древними железками и человеческими костями.

В глубине пещеры, у противоположной входу стены, темнела огромная, выше человеческого роста, груда чего-то непонятного. Заметив какой-то блеск, Знахарь направил в ту сторону ослепительный луч мощного фонаря, и все ошеломленно замерли.

Перед потрясенными авантюристами высилась такая огромная куча небрежно сваленных сокровищ, что для ее перевозки понадобился бы как минимум трейлер.

Тяжелые темные знамена и златошитые хоругви, золотые царские кубки и серебряные длинногорлые чеканные кувшины, кованые сундуки и украшенные затейливой резьбой шкатулки, толстые рассыпающиеся книги и покоробленные пергаментные свитки, увесистые золотые распятия и потрескавшиеся мрачные иконы, давно истлевшие меха, позолоченные доспехи и латы, мечи, алебарды, боевые топоры, резные луки с давно лопнувшими тетивами - великое множество старинных дорогих вещей, с каждой грани которых, с каждого изгиба, с каждого завитка назойливо и хищно прыгало в глаза золото, золото, золото…