Б. Седов - Дама Пик (Роман)

Генри, ухмыльнувшись, посмотрел на меня, затем перелез через остановившуюся машину убийства и, выставив перед собой пистолет, осторожно выглянул на площадку. Сверху немедленно раздалась автоматная очередь, и он кубарем ввалился обратно.

Мы с Наташей спрятались за стену по обе стороны от двери, а Генри, поднявшись на ноги, озабоченно потер ушибленное плечо и, отойдя в сторонку, пробормотал:

- Так. Они все слышали. И наши разговоры, и то, как мы сломали эту гильотину. Ладно!

Он пожал плечами и отцепил от карабинов две гранаты.

- Это делается так, - наставительно сказал он и, подойдя поближе к двери, присел на корточки.

Затем, выдернув обе чеки и держа по гранате в каждой руке, он, осторожно заглядывая на лестницу, утиным шагом подобрался к самой двери и швырнул одну гранату так, чтобы она залетела на ступени как можно выше.

Взрыв раздался неожиданно быстро, и Генри тут же выскочил на площадку и, оказавшись в облаке известки и пыли, забросил вторую гранату наверх, туда, где должны были прятаться наши противники. Сам он пробежал вперед и прижался к противоположной стене вне досягаемости осколков. Когда наверху рвануло и раздался нечеловеческий вопль одного из стражей и хриплые проклятия другого, Генри с показной неторопливостью отстегнул еще одну гранату, подышал на нее, затем протер рукавом, потом подмигнул нам с Наташей и, выдернув чеку, забросил ее на верхнюю площадку жестом Майкла Джордана, вколачивающего пупыристый оранжевый мяч в корзину.

Наверху раздался еще один взрыв, но за ним не последовало ни криков, ни ругательств, и Наташа, благосклонно посмотрев на Генри, небрежно похлопала в ладоши.

Меня же заинтересовало другое, и я спросил:

- А почему это они у тебя так быстро срабатывают?

Генри пожал плечами и ответил:

- А это чтобы умный и смелый парень на той стороне не перебросил гранату обратно. Мы сами переделываем взрыватели, но у меня и нормальные есть, так что ты не беспокойся.

Выяснив все насчет гранат, я поднял ствол пистолета и, прижимаясь к стене, поднялся на верхнюю площадку.

Наташа и Генри шли за мной, и, первым увидев изрешеченные осколками стены и два трупа на полу, выглядевшие так, будто их рвали собаки, я обернулся и сказал:

- Хорошая работа, Генри.

Потом я повернулся обратно и у меня отвисла челюсть.

Вот та самая площадка.

Вот дверь в гарем, в нарушение всех мусульманских традиций украшенная изображениями постельных сцен. Я ее хорошо запомнил.

Вот два мертвяка лежат, они этот гарем охраняли.

Вот изразцовая плитка, отколотая в форме полумесяца и заклееная скотчем. Ее я запомнил специально.

А где же дверь в сокровищницу?

Я обернулся на своих спутников и увидел на их лицах такое же выражение, какое, наверное, было и у меня.

Удивление и недоумение.

Вдалеке снова послышались выстрелы, и мы замерли.

На этот раз перестрелка была долгой.

Сначала поливали одновременно несколько автоматов, и я понял, что это воины Аллаха не жалеют патронов, за которые заплатил их хозяин. Потом раздался взрыв, после которого захлопали пистолетные выстрелы. Потом еще два взрыва, снова автоматные очереди, затем что-то вроде нестройного «аллах акбар», потом опять бешеная стрельба, и наконец все стихло.

Мы переглянулись, и Генри недовольно покрутил головой.

- Похоже, мы остались одни, - сказал он.

- Возможно, - подтвердил я и, повернувшись к той стене, где еще вчера была дверь в сокровищницу, указал на нее пальцем и спросил: - А вот это как понимать?

Генри нахмурился и, оторвавшись от невеселых мыслей о неизвестной, но наверняка горестной судьбе своих боевых товарищей, посмотрел на стену.

Потом он достал сигареты и, закурив, ответил:

- Сейчас посмотрим.

И стал внимательно изучать стену.

Следя за его действиями и прислушиваясь к тому, что происходило в отдалении, мы тоже закурили, но не успели сделать и по две затяжки, как Генри выпрямился, повернулся к нам и сказал:

- Все ясно. Мы это уже проходили. Здесь меняется вся стена. Та, в которой есть дверь, уезжает, а на ее место встает эта, сплошная. Поэтому и швов никаких не видно. Только обычные стыки с полом, потолком и другими двумя стенами.

Я оглядел стену.

Высота - около трех метров, в ширину - метра четыре, а толщина…

И, будто угадав мои мысли, Генри сказал:

- В толщину эта плита не меньше метра, но это - фикция. Внутри она пустая, потому что если бы она была монолитная, то весила бы…

Он задумался, а Наташа быстро сказала: