Б. Седов - Дама Пик (Роман)

- Что значит - мы?

- То и значит. Знахарь, например.

- А-а, вот ты о чем… Я тоже думал об этом. Но не получается. Если бы он знал, что этот самый Знахарь едет к Аль Дахару, то самым верным было бы напасть на нас по дороге в какомнибудь ущелье, а не устраивать беспредел со стрельбой в доме уважаемого человека.

- Мы, между прочим, хоть и видели уже на конкурсе этого уважаемого, а также жирного и противного человека, но кто знает, может быть они вместе с Надир-шахом планируют тихонечко перемолоть нас всех на фарш и…

- Ну, Наташа, это ты уже поехала в какой-то кошмар на улице Вязов, - засмеялся я. - Перемолоть на фарш! Ну, перемолоть, а что дальше?

- Так ведь не всех! Ты-то им живой нужен, понимаешь? А всех остальных - на фарш. И меня тоже, между прочим.

- Не знаю, не знаю, - я с сомнением покрутил головой, - по-моему, тебя понесло. Не фантазируй лишнего.

Я встал и, потянувшись, сказал:

- Давай-ка спать. Уже первый час.

- С каких это пор первый час ночи стал для тебя поздним временем? - удивилась Наташа.

- А с таких, что завтра трудный день и нужно выспаться.

Я открыл дверь в ванную и, оглянувшись, увидел, как Наташа провожает меня своим специальным взглядом, говорившим о том, что сразу после меня она тоже примет душ, а потом…

- И знаешь, - сказал я, - давай сегодня обойдемся без… Ну, без, так сказать, интимной близости. Женщина воодушевляет на подвиги, когда она недоступна, а когда она прямо тут, при тебе, то наступает некоторая расслабуха, которая нам сейчас ну никак не нужна. Вот победим завтра войско Аль Дахара, тогда и расслабимся по полной.

- Да-а-а… - обиженно протянула Наташа, - а если тебе завтра яйца отстрелят, что я буду делать?

- Во-первых - типун тебе на язык, дура несчастная, а во-вторых, ты обратила внимание, как на тебя Майкл пялится?

- Обратила, конечно, - самодовольно ответила Наташа, - как же не обратить, такой видный мужчина!

А Майкл и на самом деле был видным мужиком.

Выше меня ростом, тонкая талия, широкоплечий, мощные руки в татуировках, а лицом - вылитый Антонио Бандерас.

- Вот с ним и утешишься. Все, я пошел в душ.

И я шагнул в ванную, едва успев увернуться от летевшей мне в голову пустой банки из-под пива.

Я лежал на спине и смотрел в потолок.

В комнате была почти полная темнота и почти полная тишина, которую нарушало лишь тихое сопение спящей Наташи, лежавшей на другой кровати.

По потолку медленно полз какой-то светящийся слабым зеленоватым светом жучок, похожий на летящий в ночном небе космический корабль с инопланетянами. Он вдруг остановился, сделал несколько нелепых поворотов то в одну, то в другую сторону, потом тихо зажужжал и вылетел в узкое, как щель между гаражами, стрельчатое окно, открытое мною на ночь.

Час назад меня разбудило тихое поскребывание ногтем по двери.

Я встал и, стараясь не разбудить Наташу, открыл дверь, за которой в неярком свете дежурного ночника оказался озабоченный Генри. Кивнув ему, я натянул на голую задницу просторные спортивные портки и вышел в коридор. Генри направился на улицу, я за ним, и только там он шепотом предложил мне прогуляться по парку, чтобы посмотреть на кое-какие любопытные вещи.

Я кивнул, а он, окинув меня взглядом, посоветовал надеть что-нибудь темное и завязать лицо темным платком. Сам он тоже был голым по пояс, но, как известно, увидеть негра в темноте не так просто, как белого, так что я спросил, не принести ли ему темные очки, чтобы глаза не блестели. Генри усмехнулся и, развернув меня лицом к двери, дружески пихнул в спину.

Когда я вернулся в комнату, то сразу же почувствовал ствол пистолета, в темноте упершийся мне прямо в нос.

- Это я, - торопливо прошептал я.

- Твое счастье, - ответила в темноте Наташа, убирая пистолет от моего носа, - а то бы я тебя пристрелила.

Ее логика была весьма оригинальной, но я не стал заострять на этом внимание, а только сказал:

- Дай мне что-нибудь темное и еще платок на морду.

- Сейчас, - ответила она и, включив ночник, зашуршала в чемодане.

Через десять секунд я получил темную рубашку с длинными рукавами и ее камуфляжную косынку.

Когда я нацепил это все, Наташа уже стояла передо мной тоже полностью одетая и с завязанным лицом.

- Ну что, пошли? - спросила она.

- Вообще-то… - начал я, но тут она меня прервала.

- Если мы не идем вместе, я подниму крик и визг и скажу, что ты хотел меня изнасиловать.

- О, Господи… - только и сказал я, представив этот бред, - ладно, пошли, только тихо.