Ольга Тарасевич - Проклятие Эдварда Мунка

– Я так понимаю, патологоанатомы проводят вскрытия людей, скончавшихся в больнице? – спросила Лика, нажимая на кнопку начала записи.

– Подождите. Выключите, – Гудков кивнул на диктофон. – Вы знаете, что такое биопсия?

– В общих чертах. Прижизненный забор ткани для исследования. Думаю, проводится, когда есть сложности с постановкой диагноза, при подозрении на злокачественную опухоль. А в чем дело?

Патологоанатом довольно прищурился.

– А что такое аутопсия?

Журналистка замолчала. Универсально-поверхностный мозг не выдал совершенно никаких ассоциаций.

– Всем спасибо, все свободны. Девушка, вы пришли к главному патологоанатому! Вы отнимаете мое время и не удосужились выяснить ровным счетом ничего о моей профессии. Идите в библиотеку. Прочитайте справочник по патанатомии и Хейли. А вот потом мы с вами поговорим! Собирайте вещички и на выход. Вы меня плохо поняли?

Глаза предательски защипало. Лика закусила губу и выскочила из кабинета. Только бы этот урод не увидел, до какого состояния он ее довел!

– Мне двадцать восемь лет! Я зам главного редактора. У меня две изданные книги. Я не обязана знать каждый термин для того, чтобы понять ситуацию в целом, – жаловалась она «фордику». Тот сочувственно гудел двигателем. – Так, еду в редакцию и пишу, что люди, имеющие дело с трупами, с живыми людьми общаться не умеют!!!

Вместо редакции Лика добралась до библиотеки. Взяла гору справочников и злополучного Хейли, все прочитала и позвонила Аркадию Гудкову, вооруженная даже значением слова «распатор». [9] Хирургический инструмент, напоминающий по форме грабли. Кстати, аутопсия в переводе на нормальный язык переводится как «вскрытие». И стоило из-за такой ерунды закатывать истерику?

– Надеюсь, прочитанное пойдет вам на пользу. У меня нет никакого желания с вами общаться, – хмыкнул Гудков в трубку.

Она пару минут раздумывала, что предпринять. Есть знакомые в руководстве Минздрава. Всего один звонок – и главный патологоанатом станет белым и пушистым и все расскажет и покажет. Но смысл? Становиться на один уровень с человеком, которому нравиться унижать окружающих? Это будет не победа, а поражение.

«Что ж, надо идти к судмедэкспертам, – решила Вронская. – Ничего не поделаешь, придется отвлекать тех, кто занят в большей степени и более серьезными делами. Работа та же, что и у патологоанатомов. Только задачи разные. Судмедэксперты проводят вскрытия в том случае, когда есть сомнения в компетентности врача, „залечившего“ человека до летального исхода. Ну и насильственная смерть – их сфера деятельности. Мера ответственности выше, и не хотелось бы их отвлекать, но другого выхода нет».

На сей раз Лике повезло. Руководитель бюро судебно-медицинских экспертиз Борис Уткин оказался настоящим фанатом своей профессии.

– Посетить морг? Пожалуйста, – сказал он после увлекательного и содержательного интервью. – Сейчас распоряжусь принести вам халат. Он одноразовый. Выбросите потом.

Лика вздрогнула. Халат? Зачем?

Уткин пояснил:

– Вскрытий проводится много. И крови во время этого дела – море. Капнет на вас, одежду испортите.

И вот все готово. Халат в рюкзаке, «фордик» прогрет, можно отправляться в путь.

Шлагбаум почему-то не поднимался.

– Ах да, газета! – вспомнила Лика.

Она опустила окошко, протянула Викентьевичу припасенный номер «Ведомостей» и нажала на газ.

«Новый роман Виктора Пелевина „Шлем ужаса“ построен…»

Нет, все не так.

«В новом романе Виктора Пелевина затрагивается…»

Ерунда какая-то.

«Модный прозаик Виктор Пелевин по-прежнему в своем апмлуа…»

Марина Красавина в очередной раз стерла первую строчку обзора книжных новинок и в отчаянии уставилась на монитор. Неужели она писала легкие, полные иронии и глубокого анализа статьи? Писала. Кому еще заниматься книжными обзорами для журнала «Искусство»? Ведь она самый продаваемый в России автор мистических романов. В ее прозу проваливаются, утратив чувство времени. А статьи – мелочи, щелкаются легко, как семечки, работы максимум на час. Теперь же – полный ступор. Интеллектуальный паралич. В аду не получается мыслить. Черти, сковородки, грешники – какая чушь. Настоящий ад – вырванное сердце, холодные губы. Тоскующая пустота между ног. Того, кто мог ее заполнить, кто был для этого создан, больше не будет. Ад выглядит, как ангел. Кто знал, что все получится так больно, так серьезно…

Первая встреча с Сашей Сулимским в памяти не отложилась совершенно. Второй план, мелкая роль, незначительный персонаж. Кажется, он мелькал в коридорах редакции «Искусства». Марина определенно точно видела высокую мускулистую фигуру. Льняные вьющиеся волосы до плеч, какие-то коробки, туда-сюда, не разминуться на узкой лестнице с мальчиком, волокущим системный блок. Как-то он сидел за ее компьютером. Марина вышвырнула его, как котенка. Хотелось скорее просмотреть почту. Мальчик что-то протестующе забормотал, и она оборвала его. Какая дефрагментация дисков? Она сама в состоянии запустить на ночь программу…