Эндрю Гарв: Дальние пески

За обедом это мимолетное ощущение развеялось. Как только завязалась беседа, Артур перестал казаться недружелюбным и натянутым. Наверное, он застенчив, подумал я, и требуется какое-то время, чтобы сломать лед. Сестры сделали для этого все, что было в их силах. Обе веселились от души, радуясь, что снова могут побыть вместе. Они шутили, поддразнивали друг друга. Потом разговор зашел о жизни в Норфолке, и Фэй сказала, что здесь много интересного даже зимой и вообще все это куда лучше постоянных мотаний по гастролям. Она и Артур обожают парусный спорт и проводят много времени на воде. По словам Фэй, Артур был настоящим мастером этого дела и даже выиграл в прошлом августе местную регату в классе парусных яликов. «Но, конечно, это было еще до моего появления здесь», — добавила она.

При этих словах Артур едва заметно улыбнулся. Он смотрел на Фэй все время, пока она говорила. И вообще в течение всего уик-энда я часто замечал, как он буквально пожирает ее глазами.

Поднимаясь из-за стола, я с восхищением отозвался об их коллекции фарфора, и Артур тут же предложил показать мне другие свои сокровища. Оказалось, что он увлеченный собиратель живописи и фарфора и много времени проводит на аукционах. Он провел меня по дому, с трогательной гордостью показывая наиболее примечательные экземпляры своей коллекции. Потом мы пили кофе, после чего все вместе отправились пройтись вдоль дамбы. Как сказала Фэй, это было идеальное место для прогулок. Можно было идти поверху, а можно — низом, с той или с другой стороны дамбы. Таким образом, куда бы ни дул ветер, от него всегда легко укрыться. Я согласился, что зимой это немаловажно.

Немного погодя Артур дал девушкам уйти вперед, а сам пошел рядом со мной. Я чувствовал, что он собирается мне что-то сказать, но ему трудно начать.

— Я в самом деле очень рад, — сказал он наконец, — что вы с Кэрол решили пожениться, и от души вас поздравляю… Редко бывает, чтобы один мужчина мог с уверенностью сказать другому, что тот делает правильный выбор. А я могу утверждать это. Зная Фэй, знаешь и Кэрол, и обе они восхитительны.

Я кивнул, слышать это было приятно.

— Встреча с Фэй, — продолжал Артур, — самое большое счастье, которое выпало на мою долю. Она перевернула всю мою жизнь. Прежде я был страшно одинок — я трудно схожусь с людьми, и, насколько мне известно, у меня есть только один очень дальний родственник. И вообще я был чудаком! — Он снова улыбнулся своей мягкой улыбкой. — И все же Фэй согласилась стать моей. Это были чудесные пять месяцев. Она теперь для меня — все.

— Охотно вам верю, — сказал я. Если Артура потянуло на откровенность, я был только рад этому.

— Они замечательные девушки, и это тем более удивительно, когда вспомнишь их прошлое. Вам Кэрол рассказывала что-нибудь?

— Совсем немного. Так, кое-что о родителях…

— Девушкам пришлось нелегко. Насколько я понял, их отец был чертовски талантлив, но абсолютно ненадежен. Артистический темперамент в его высшем проявлении! Когда ему везло и у него водились деньги, он осыпал семью подарками, брал их в путешествия и все такое, но стоило ему остаться на мели, как они буквально голодали. Из крайности в крайность, понимаете? И они никогда не знали, что их ждет дальше. Он к тому же еще пил как извозчик. Выпивка и довела его до могилы.

— Этого я не знал.

— Разумеется, это не то, о чем Кэрол любит рассказывать. Фэй призналась мне в этом уже после свадьбы, и я не виню ее… Что касается их матушки, то она немногим лучше. Женщина, должно быть, красивая, но законченная эгоистка, любительница роскошной жизни и удовольствий. Видимо, короткие периоды материальной обеспеченности привили ей вкус к этому. Она, по сути дела, бросила дочерей, когда им было по семнадцать, и укатила со своим богачом-бразильцем, предоставив им выкарабкиваться самим.

— О ней я наслышан, — сказал я. — Она к тому же почти им не пишет, ведь верно?

— Она как в воду канула. Не сомневаюсь, что дочерей она попросту не любит. Кэрол, должно быть, говорила вам, что сама мысль о близнецах вызывала у нее почти патологическое отвращение. Вот она и воспользовалась первым же случаем, чтобы сбежать и начать новую жизнь без них. Девочки поначалу переживали это очень остро, я знаю, но потом им пришлось смириться с таким положением вещей. Да, история грустная…

Помолчав, он прибавил:

— Я заговорил об этом только потому, Джеймс, что у нас с вами будет больше общего, чем у других мужчин, связанных такого рода родством. Вы все равно рано или поздно об этом узнали бы. Мне показалось, вам будет приятно, если кто-то, кто действительно знает сестер, заверит вас, что они унаследовали лишь положительные черты своих непутевых родителей: талант, ум, красоту! Так что вам беспокоиться не о чем.