Эндрю Гарв: Дальние пески

В следующую субботу, прекрасным апрельским днем, мы выехали на моей «лагонде» к Пепельному Берегу. Весь путь занял три часа. Я был в том настроении, когда нравится буквально все, и их небольшая деревушка показалась мне восхитительным местом. Она как бы распадалась на две части. Одна состояла из лепившихся к дороге домов с магазином, пабом и с внушительного вида церковью, что строили в этих краях в средние века торговцы шерстью. Все утопало в зелени.

А в стороне от дороги открывался вид на живописнейший морской берег, вдоль которого приютились дюжина старых коттеджей, лодочная пристань со множеством парусных яликов, небольшой, но довольно помпезный отель и, наконец, дом Рэмсденов. Все постройки располагались дугой вдоль берега тихого заливчика. Отель стоял на одном конце дуги, а на другом, примерно в сотне ярдов, находился дом Рэмсденов. Их дом — современный, но очень красивый, построенный из патинированного под старину кирпича, — радовал глаз. Он стоял на самом краю залива, выглядывая из-за поросшей травой каменной дамбы, построенной, чтобы сдерживать волны высокого прилива. Я припарковал машину рядом с «даймлером» Артура, и по усаженной тамариском тропе мы прошли к распахнутой входной двери.

Входя вслед за Кэрол в дом, я на мгновение почувствовал волнение, когда услышал шаги Фэй. Признаться, я был бы расстроен, если бы близнецы оказались похожи как две капли воды. Что бы ни говорила Кэрол, для меня она была единственной и уникальной. Мне не хотелось встретить ее точную копию. Но, здороваясь с Фэй, я понял, что тревожился напрасно. Она словно намеренно постаралась сделать все, чтобы отличаться от сестры. Иная прическа. Одежда по-деревенски простая, хотя и не лишена элегантности. Но главное, что отличало ее от Кэрол, это ее отношение ко мне. Фэй была вежлива и сдержанна, почти так же, как Кэрол при нашей первой встрече в Боппарде. Теперь же ее любовь ко мне сквозила в каждом взгляде. Она была неповторима уже тем, как смотрела на меня.

И все равно их внешнее сходство было просто поразительно! Черточка за черточкой красота Кэрол была в точности воспроизведена в облике Фэй. Даже голоса были одинаковыми. Одинаково одетые и загримированные, они, вне всякого сомнения, были бы неразличимы для постороннего.

— А теперь, когда — вы оправились от первого потрясения, — улыбнулась Фэй, — пойдемте наверх. Артур скоро придет. Он вычерпывает из нашего ялика воду… Ты, Кэрол, располагайся где обычно, Джеймсу мы отвели комнату, что выходит на фасад… Вы ведь не возражаете, если я буду называть вас просто Джеймс?

— Я бы обиделся, если бы вы называли меня иначе.

— У меня такое чувство, будто я с вами сто лет знакома, так много Кэрол рассказывала мне о вас по телефону.

— Ну, хватит об этом, — вмешалась Кэрол.

Оставшись один в своей комнате, я умылся, распаковал вещи и подошел к окну. Вправо, извиваясь, тянулась дамба и терялась где-то далеко в дюнах. Со стороны берега у дамбы пасся скот, а с противоположной — поблескивала на солнце вода у выхода из залива. Впереди и слева, насколько хватало глаз, простирались пустынные солончаки, испещренные многочисленными протоками и озерцами. Вокруг — ни жилья, ни людей. Не всякому понравилось бы жить в таком месте, но в этот прелестный день все здесь казалось мне совершенным.

Я спустился вниз и встретил в холле пухлую румяную девушку лет семнадцати, которая с сильным деревенским акцентом приветствовала меня: «Доброе утро, сэр». Очевидно, это была горничная. Судя по всему, Рэмсдены ценили комфорт. Во внутреннем убранстве дома ощущался не только достаток, но и хороший вкус. Отделка помещений была безупречна, мебель отлично подобрана. Несколько живописных полотен весьма высокого уровня украшали стены. В гостиной была целая выставка мейсенского фарфора. Мне вспомнилось неказистое жилище Кэрол в Бэйсуотере и захотелось поскорее вытащить ее оттуда.

Через некоторое время в дом неторопливо вошел Артур. Он чмокнул Кэрол в щеку, пожал руку мне и произнес все те фразы, какие положено говорить по случаю чьей-то помолвки. Поскольку именно его выбрала себе в мужья Фэй, я приглядывался к нему с особым интересом. Он был высок ростом, худощав, морщин на чувственном лице не по возрасту мало. Глаза бледно-голубые. Кэрол не погрешила против истины, сказав, что он привлекателен. Однако его внешняя расслабленность показалась мне нарочитой. Его словам как будто не хватало сердечности, и на какую-то секунду меня пронизала неприятная мысль, что нашему приезду в действительности рада одна лишь Фэй.