Аркадий Карасик - Игра на выживание

— Типун тебе на язык! — перепугался Иванов. Даже приподнялся в кресле. — Такое не случится…

— Почему? — поддразнивала его жена. — Твой Сидоров возьмет да и сговорится у тебя за спиной с другим покупателем…

У Федора Федоровича отвалилась челюсть… А ведь она права! Люди пошли бесчестные, каждый думает о своем кармане. Тот же бывший коллега по партии…

— Закрой рот — кишки простудишь, — насмешливо посоветовала Иванова. — Коммерсант из тебя, как из слона певчая птичка. Надо было подстраховаться, продумать все до мелочей, а не лезть, будто танк на минное поле… Сколько отвалил Сидорову?

— По три куска с каждого… Всего — шесть, — подавленно признался депутат. — Ни за что не соглашался на меньшее…

Клавдия Сергеевна огорченно вздохнула. Поднялась с постели и стала расхаживать по спальне. Сквозь тонкую ночную рубашку просвечивается холеное тело, в глубоком вырезе подрагивают полные груди.

Иванов отвернулся. Видеть то, чем он не может воспользоваться, обидно. Походит на едкую насмешку.

— Как думаешь, не мог Сидоров состыковаться в обход тебя с другими покупателями?

— Мог…

Зря он занялся посредничеством, не создан для разного рода махинаций. Куда спокойней сидеть на думских заседаниях, читать газеты или втихомолку похрапывать… Но платят за это гроши, а аппетиты у него и у супруги растут с каждым днем, обгоняя инфляцию и рост цен.

То хочется приобрести нательный крест с бриллиантами, то новую машину, то заменить обстановку в квартире, то купить коттедж в престижном дачном поселке, то…

— Сегодня — вторник, — высчитывала по пальцам Клавдия Сергеевна. — Кстати, завтра ночевать дома я не буду…

— Как это не будешь? — набычился ревнивый муж, склонив на пухлую грудь плешивую голову. — А где переночуешь?

В подтекст — не где, а с кем.

— У любовника, где же еще? — спокойно, будто речь шла о визите к подруге либо в музей, проворковала Клавдия Сергеевна. — Не затевай, Феденька, один и тот же разговор. Надоело. По-моему, мы все уже обсудили и пришли к определенному решению… Ты — импотент. Я — страстная женщина. Поэтому у нас с тобой — чисто деловые отношения. Или излечивайся от полового бессилия, или позволь мне добирать на стороне то, чего ты лишаешь меня в супружеской постели.

Как всегда, Иванов поник. Клавочка права, возразить нечего. Да и нужно ли возражать, когда неизвестно, кто больше вносит в семейный бюджет: он или жена.

— В среду я должна получить солидную сумму, — будто подслушав сомнения мужа, проинформировала Клавдия Сергеевна. — Сидорову больше — ни рубля… Понял?

Ночь со вторника на среду Гремин решил провести не в офисе с Симочкой, а дома. Как следует отдохнуть, выспаться. Операция предстоит серьезная — не слежка за высокопоставленными проститутками.

Но прежде необходимо встретиться с Гошевым. По его просьбе, переданной через Сергея.

Когда Гремин на «жигуленке» подрулил к городскому аэровокзалу, старший лейтенант в белой рубашке, выглядывающей из-под голубой ветровки, прогуливался по тротуару.

Увидев Гремина, улыбаясь, подошел к машине.

— Вот теперь я узнал тебя, костромчанин. Уж не помню, как в школе прозвали…

— Бычок, — напомнил, тоже улыбаясь, Григорий. — Больно уж бодливым был — всегда лез в драку… А тебя?

— Малявка, — рассмеялся Николай. — Худенький такой, слабосильный — отсюда и прозвище… Поехали?

Предупрежденный Греминым Коломин сидел в своем офисе и рассеянно перебирал бумаги. Ничего конкретного ему не сказали — сидите на месте, нужно переговорить. Непонятная таинственность встревожила обычно уравновешенного бизнесмена.

Когда ему доложили о посетителях и двое мужчин вошли в кабинет, Василий Евгеньевич нетерпеливо поднялся им навстречу.

— Что произошло?

— Ничего особенного, — пожал ему руку Гремин. — Познакомьтесь с моим школьным другом… Николай Викторович Гошев.

— Очень приятно… Присядем? Что будем пить? — открыл он дверцу бара.

— Ничего! — решительно отказался Григорий. И от своего имени, и от имени молчащего Николая. — У нас — ни времени, ни желания. Такая жара стоит, что без спиртного очумеешь.

— Тогда — холодненького пивка?

— От пива не откажемся…

Коломин открыл холодильник, достал запотевшие банки с пивом. Гремин невольно проглотил голодную слюну. Во рту так пересохло, что, казалось, язык припаялся к нёбу, а слюна напоминает крутой кипяток. Покосился на Гошева и увидел точно такое же выражение.