Татьяна Устинова - От первого до последнего слова

Он молчал и сопел, снимая ботинки.

– Хочешь чаю? – предложила Таня. – Ритуся только что заварила! Очень вкусно, с мятой.

Колечка, не глядя на нее, буркнул, что не хочет.

Вообще-то он приехал мириться. В квартире на окраине Москвы, которую он делил с замужней сестрой и племянницей, было гораздо хуже, чем на даче у Тани Красновой, а он уже давно отвык от коммунального быта, тонких стен и кошачьей вони в подъезде. И денежки у него почти закончились, а он уже отвык считать деньги и жить от зарплаты до зарплаты. И машину нужно было починить, а он отвык от всяких проблем с машиной, ибо имя Красновой даже на сервисе творило чудесные чудеса.

Помириться было бы неплохо.

Да он и ехал, чтобы помириться!.. Но, увидев ее, звезду всех времен и народов, красавицу и умницу, чтоб ей пусто было, даму из Амстердама, всю такую-растакую, решил, что мириться просто так – глупо.

Нужно сначала повоспитывать ее. Помолчать. Повздыхать. Может быть, собрать вещи. Не обращать внимания на умоляющий тон и просьбы о прощении.

Ей, видите ли, ремонт не понравился, который он затеял специально для нее! Он так старался, а она что себе позволяет?! Если ей не надо, так и пожалуйста, он готов вообще ничего не делать!.. Ему-то это зачем?! У него все и так хорошо, без ремонта! Если она такая королева Шантеклера, пожалуйста, пусть сама делает свой ремонт! Ему-то что!

Он не понял, что случилось. Он сто раз применял к ней все эти приемы, и они действовали безотказно, а тут вдруг дали осечку!..

– Отлично, – сказала умница и красавица чужим телевизионным голосом после того, как он в пятый раз прошел мимо нее из спальни в столовую, храня ледяное молчание. – Я все поняла. Ритуся сейчас соберет твои вещи, и ты уедешь.

Колечка в это время стягивал носок. Он любил в конце дня полежать на диване в одних трусах. Он перестал стягивать, остановился и воззрился на нее.

– Нет, – Таня смотрела на него в упор, глаз не отводила, и ему это совсем не нравилось. Она редко решалась на такие открытые акции протеста. – За вещами ты заедешь завтра или послезавтра, когда я буду на работе. Я не хочу, чтобы ты здесь торчал. Сейчас приедет Макс, и у нас большие планы на вечер. Так что уезжай. Прямо сейчас.

Он не поверил. Он спросил, что это значит.

– Это значит, что я больше не могу тебя видеть, – четко выговорила она. – Спасибо тебе громадное за все, и поставим на этом точку.

Он все еще не верил, хотя уже испугался. С ним она никогда не говорила телевизионным голосом.

– Я больше не могу, Колечка, – сказала она, когда он стал растерянно бормотать, что ее любит. Очень сильно любит, и если делает ошибки, то только от любви. – Я больше не могу притворяться. Я хочу жить своей жизнью, а ты заставляешь меня жить твоей. Я слишком много сил ухлопала на эту свою жизнь, а ты ее почти разрушил. Давай уезжай. Машину можешь оставить себе. А ключи от дома верни мне.

Все еще не веря ей, он натянул обратно потный носок, высказал все, что думал о ней в данный момент, швырнул на стол ключи, так что попал в полосатый кувшин со свежезаваренной мятой. Кувшин дзинькнул и разбился. Крышка отлетела, по столу потекли зеленые ручьи.

Он еще и дверью хлопнул так, что из дальней комнаты прибежала Ритуся и осведомилась, в чем дело.

– Ни в чем, – сказала Таня мрачно. Тряпкой она вытирала со стола зеленые лужи. – Я выгнала Колечку.

– Как?!

– Взашей, – мрачно ответила Таня и поволокла тряпку в раковину. Чтобы не капало, она подставляла под нее другую ладошку ковшиком.

Ритуся посмотрела на нее, отобрала тряпку и сама стала вытирать. Таня вытащила хрусткое полотенчико и еще подтерла насухо. Руки у нее немного дрожали.

Где-то далеко, на участке, взревел мотор, потом взвизгнули шины, что-то стукнуло, как будто Колечка врезался в ворота. Таня с Ритусей переглянулись.

– Смотри-ка ты, – удивленно сказала Ритуся, – и впрямь отбыл!

– Говорю же, я его выгнала! – крикнула Таня. Ритуся была ни в чем не виновата, но Тане очень нужно было на кого-нибудь накричать. – Что здесь непонятного?!

– А то, что он отбыл! – Ритуся деловито полезла в ящичек, где они хранили лекарства. Достала склянку и стала капать в стакан. – Ты-то выгнала, а вот что он ушел – загадка!

Она разбавила содержимое стаканчика водой, понюхала, сморщилась и сунула Тане под нос:

– Пей!

– Не буду!

– Бу-удешь!

Таня махнула стаканчик и подышала открытым ртом.

Ритуся оперлась руками о стол и немного подумала.

– Значит, совсем выгнала?