Елена Арсеньева - Крутой мэн и железная леди

– Это я. Привет, подруга. Слышала уже, что с нами произошло? Или мне придется обрушить на тебя неприятные новости?

– Слышала…

– Ага, так, значит, он уже у тебя?

– Добрался, да.

– Настроение?

– Ну какое у него может быть настроение?!

– Понимаю. У меня такое же. Хоть плачь, хоть матерись. Ладно, плакать будем потом, а пока позови его к трубочке.

– ……………………!

– Это ты теперь так здороваешься? Живописно… Ну что ж, не повезло… Полный Илья Ильич Обломов.

– Кто?!

– Ладно, забыли. Как тебе удалось оттуда убраться?

– С трудом. Наплел такого, что… Пришлось такси вызывать, сплошное разорение.

– Ладно, кончай на судьбу плакаться, меня этим не проймешь. Цена обговорена, так что мое ты мне отдашь.

– Отдашь… сначала надо найти то, что отдавать!

– Найдем, не сомневайся.

– А что там случилось-то? Почему все наперекосяк пошло, я так и не понял?

– Да так, техника подвела. Кроме того, вмешалась сумасшедшая бабуля.

– Кто?! Ты чего несешь?! Не было там никакой бабули!

– В каком-то крутом детективе я читал, что так у профессионалов называются неучтенные привходящие обстоятельства, которые способны поменять даже самые тщательно отработанные планы.

– Я сразу говорил, что этот твой план – полное дерьмо!

– Ладно, быть непонятым и недооцененным – это мой удел. Я уже привык. Кстати, зря злобствуешь. В принципе, мы своего добились. Первый шаг сделан… ну, немножко вкривь и вкось, однако сделан. Меня сейчас гораздо больше другое волнует. О нем ничего не слышно?

– Ни хрена. Тишина гробовая. Ты знаешь, мы тут подумали: а может, он в Москву ломанул? И сейчас получает то, ради чего мы все это затеяли… Сдохнуть можно!

– Можно, но не нужно. Как он в Москву уедет? Без паспорта ни в поезд, ни в самолет не пустят.

– Есть автобусы.

– Точно не знаю, но, по-моему, на дальние рейсы билеты тоже продают по паспортам. Кроме того, у него денег нет.

– На вокзале туда-сюда шныряют деловые водилы и предлагают доехать до Москвы всего за двести рубликов. Уж такой-то суммой он мог разжиться… например, там, где торчал эти дни. Кто-то же его поил-кормил!

– Оно, конечно, так… Только ведь без паспорта ему в банке делать нечего. Кроме того, ключ у нас. Так что я не сомневаюсь: он все еще здесь.

– Где?!

– Не знаю. Не знаю! Думаю, мы плохо искали его явку.

– Да брось! Все записные книжки, все файлы в компьютере, все письма, записки, все книги перевернули, будто доллары искали между страницами…

– А мы ведь и правда искали доллары. И евро. И золотишко. Правда, виртуально, но ладно, мы их воплотим в жизнь, не сомневаюсь. Но ты знаешь, где мы не шарили?

– Ну?

– В фотоальбомах. Мне вдруг в голову пришло…

– Вдруг! Тебе – вдруг, а мне – давно. Мы с Нинулькой уже все альбомы перешарили, нет там ничего, никаких записок.

– А в фотоальбомах и не надо искать записки. В них надо искать фотографии.

– Не понял…

– А ты попытайся. Теперь позови к трубе Нинку, я ей скажу, что делать и кого надо на этих фотографиях искать.

Господи Боже, как сверкал на злосчастную писательницу Дмитриеву своими напряженно прищуренными глазами (Алёна так и не поняла, какого они цвета!) этот капитан, или майор, или как его там, следователь, короче, который оказался бывшим одноклассником ее соседа, добрейшего Сан Саныча!..

Сей одноклассник был, мягко выражаясь, взбешен, ведь они не нашли ничего около крыльца – ни пульта, ни ключей, это раз; а во-вторых, там, где, по идее, должен стоять серый «БМВ» Влада (ну не полные же провалы памяти наблюдались у Алёны, она помнила, что Влад остановился напротив въезда под арку ее двора!), было пусто.

Любой нормальный человек мог сделать совершенно определенный вывод: тип, стрелявший во Влада, не сбежал со двора, когда там появилась милиция, а отсиделся где-то в тихом местечке (местечек этих здесь – не счесть: за гаражами, между сараями, за забором, в пышных кущах), а потом, дождавшись, пока станет тихо, элементарно пошел и пошарил около крыльца, поискав то, чего не догадался искать никто другой. И вышло совершенно по евангельскому завету: «Ищите и обрящете!» Обретя ключи или пульт, он спокойно открыл машину Влада, сел в нее и уехал туда, куда ему было нужно. К примеру, в какую-нибудь мафиозную организацию, где иномарки продают налево.

Такой вывод мог сделать человек нормальный. Однако этот буйный следователь с явно патологической наследственностью (ну разве могли умственно полноценные родители дать человеку по фамилии Муравьев имя Лев?! Муравьиный лев, есть такое кошмарное насекомое…), определенно жил в искаженной реальности. Он решил, что Алёна продолжает морочить ему голову, как морочила полночи. Видно было, что Лев Муравьев едва сдерживается, дабы не наброситься на нее либо с матом, либо с тумаками. Но вместо нее досталось безответному Сан Санычу: его друг детства рявкнул, что больше не намерен манкировать служебными обязанностями даже ради десяти лет обучения в одном классе в школе номер восемь, поэтому палец о палец не ударит, пытаясь спустить это дело на тормозах. Пусть расследованием покушения занимаются те, кому это по службе положено, они и будут теперь допрашивать свидетельницу, а может быть – тут Лев Муравьев сделал выразительную паузу – и соучастницу преступления!